жмых спрессовали по каплям.Складки,
как будто бы собраны вечностью
вместе морщины всего человечества.
…Кто ты,
Гранд Каньон?
Кто ты, Гранд Каньон?
Чего тебе надо?
Ты —
это круги Дантова ада.
Ноев ковчег.
Вавилон.
Эллада.
Римские цирки —
тиранов услада
на аризонском песке.
В каждой твоей раскаленной песчинке
спрятаны гунны,
ацтеки,
инки,
будто огонь в угольке.
Эти утесы —
вожди краснокожие,
копьями
мысли свои осторожные
помешивающие в костерке.
Ты —
это всех пирамид средостенье,
это кремлевские стены
с тенью
Ивана Грозного в клобуке.
Кто ты,
Гранд Каньон?
С ответом туго.
Борются камни.
Каждый хитрюга.
Камни хотят придавить друг друга,
но победителей нет:
все в результате
борьбой поврежденные,
все побежденные,
все пригвожденные
тяжестью лет.
Камни в борьбе бессмысленной маются.
После друг к другу
они прижимаются,
и обнимаются,
и ломаются,
что-то хрипя напослед.
Те, что величественно государили:
все Македонские,
Ксерксы и Дарий,
в душу вселявшие страх, —
блохи,
казавшиеся великанами, —
чем они стали сегодня
в Гранд Каньоне?
Красною пылью
у мула в ноздрях.
Жалкий,
как Наполеон в Египте,
я закричу вот-вот:
«Помогите!» —
перед лицом бессмертия встав.
Где императорская треуголка?
Будто бы в стоге сена иголка,
в рыжих пластах.
Вижу – торчит в базальтовой толще
усиков Гитлера щеточка тощая, —
мулу
сжевать ее – это пустяк.
Всех,
кто больны гигантизмом, —
в Гранд Каньон
Быстренько карлик поймет,
что он карлик, —
у пропастей в гостях.
Кто ты, Гранд Каньон?
Напластования
необъяснимого
