от имени русской лиры,прозу
я потянул
на себя.
Пусть проникла трясина в поры,
Юра-Юрочка,
не хандри.
Если нету вокруг опоры,
то опора у нас внутри.
И вцепился я вдруг в березу,
чуя пальцами трепет ствола.
Так спасла поэзия прозу,
и поэзию проза спасла.
Дружба —
это антитрясина.
Отдираем,
небриты,
дики,
незабудки отравно-синие,
нам вцепившиеся
в кадыки.
Растерянность
Любимая,
испуг в глазах твоих.
Что сделать,
чтоб от страха излечилась?
Но я не знаю,
кто из нас двоих
растерян больше
тем, что так случилось…
И не терявшийся
среди убийц,
хамья,
постылой славы
или ресторанства,
перед твоей растерянностью
я
сам растерялся.
Мне жестко отвечая,
как вралю,
ты защищаешь
красоту и юность,
но все-таки звучит:
«Я вас люблю», —
когда ты говоришь:
«Я не люблю вас».
Любовь растет на свалках,
в лопухах
застенчивым беспомощным растеньицем.
В ней так же,
словно в истинных стихах, —
растерянность.
Самоуверенность
есть признак фальши чувств.
Я растерялся до изнеможенья,
и я как будто заново учусь
и говорить,
и совершать движенья.
Все кажется тебе,
что в дверь стучатся.
Дай губы нареченные твои,
в отчаянье нечаянного счастья
растерянность
навеки
раствори…
Непонимание
Закон непонимания един
в России,
на Таити
и в Японии…
Я вас любил,
я так с ума сходил,
а вы не поняли.
Над вами любопытство верх взяло.
Ну что ж,
вы это удовлетворили
и
