у него были странные – непохожий на отца и мать, он вообще не казался деревенским мальчиком. Подобно матери, он много и часто молился, особенно на пастбище, где пас коз, и много молчал. Соседи и родители редко слышали, чтобы он щебетал с другими детишками. С братьями и сестрой он тоже старался проводить поменьше времени, казалось, только возможность быть одному, только молчание и одиночество делают его счастливым. Но кто сможет дерзнуть сказать теперь, что в часы своего долгого молчания, столь тягостного обычно для других детей, этот необычный мальчик был один? Кто знает, чьи голоса слышались ему, какие видения его посещали, когда взрослым случалось заметить, что Юссеф надолго замирает посреди пастбища, подняв глаза к небу? С кем говорил он, от кого получил, возможно, тайный знак предопределенности своей будущей святой судьбы?
Белорусская девочка – «дитя Шарбеля»
Детям часто свойственно видеть то, что сокрыто от других. Вот письмо из белорусского города Белоозерска. Автор его – молодая еще женщина Валентина Кулакова, директор одной из местных школ.
«Я родилась в полесской деревне у реки Буг. Выучилась в пединституте, получила профессию, которой можно было только гордиться, по распределению приехала в город Белоозерск. Все складывалось у меня удачно, я с молодости была комсомольской активисткой, с удовольствием занималась общественной работой. В Белоозерске встретила своего будущего мужа, шофера, непьющего, спокойного парня. Забеременела, тут же мне, как человеку активному, к тому же молодому специалисту, дали квартиру в только что отстроившемся высотном доме. Казалось бы, вот оно, простое женское счастье. Есть дом, есть любимый, есть друзья и уважающие меня ученики и их родители. А скоро и малышка – почему-то верилось, сбудется моя мечта и у меня будет именно девочка – звонким детским «уа-уа» огласит наш дом. Задолго до родов сама нашила своему малышу приданого, купила множество игрушек, подготовила детскую, муж своими руками смастерил кроватку. Казалось, счастливому ожиданию конца не будет. Рожала я свою девочку очень трудно, мучилась почти двое суток, вся исстрадалась, но, когда раздался первый крик ребеночка, сердце мое екнуло, показалась, что что-то не так с моей девочкой. Врачи, которые тянули головку моего ребенка, как будто испугались чего-то, даже не сразу сказали мне, что родила я девочку. Зашили меня, отвезли на каталке в палату. Я просила показать мне девочку, дать подержать, но они в одно мгновение куда-то унесли ее. Утром мне тоже ее не принесли, отговорились тем, что девочка слабенькая, побудет пока в специальной палате. Но я понимала, что медсестра врет, отводит глаза. Тем более, что девушке, лежавшей со мной в палате, уже наутро принесли ее малыша.
Я не знала, что и говорить мужу, который с самого утра маячил под моим окном. В обед пришли молодые наши учительницы, мама мужа, а я не знала, как им сказать, что я до сих пор не видела нашей девочки, что я сердцем чувствую – беда. Только на следующее
