обычными детскими играми, заставить смеяться и шутить, как обычного мальчишку. Родители подростков уже недалеки были от того, чтобы сговорить детей, ведь шли годы, девочка и мальчик стали девушкой и юношей. Мариам, выросшая настоящей красавицей, отвергла ухаживания всех деревенских кавалеров – она ждала решительного разговора от Юссефа, полагая, что он непременно состоится, ведь слишком очевидное предпочтение отдавал ей Юссеф. Но… Предложения выйти замуж, которого с таким нетерпением ждала Мариам, так и не последовало. Юссефу шел двадцать третий год, когда он неожиданно исчез из деревни. Проснувшись на рассвете, его мать Бригитта поняла, что сын ночью незаметно выскользнул из дома. Поначалу Бригитта даже не встревожилась. Но Юссеф не вернулся к вечеру. Не возвратился он и день спустя. И никогда больше не переступил он порога родного дома, никогда больше не вернулся в родную деревню. Позже мать поняла, почему Юссеф, начиная свой великий путь, в тайне отправляясь из дому под покровом ночи искать дорогу в монастырь в Мейфуке, который, как он знал, должен быть где-то неподалеку, даже не попрощался с ней, даже ей, самому близкому человеку, чья неистовая вера в Бога была сродни его собственной, не сказал о том, что покидает отчий дом навсегда. Прощание было бы невыносимым. И Юссеф не был уверен в том, что сумеет быть бесстрастно твердым, удержится от искушения провести с матерью, уступая ее мольбам, еще день, два… Он принял раз и навсегда решение удалиться от грешного мира, и теперь никакая сила, даже слезы матери, даже разбитое сердце Мариам не должны были удержать его. Так начал он свой путь – путь святого.
Раз и навсегда отказался Юссеф от своей собственной воли и своих желаний, положившись на Божий промысел. И отныне десница Господня стала руководить его жизнью. Как и надеялся юноша, на рассвете, поднявшись высоко в горы, он разглядел с вершины среди фруктовых деревьев красные черепичные крыши Мейфука, а среди них – монастырские шпили с крестами.
Ему отворил совсем молодой человек, ровесник Юссефа, но уже монах. Уставший за ночь путник, счастливый тем, что так скоро получил возможность беседовать с лицом, облаченным в монашеские одежды, сбивчиво рассказал о своей заветной мечте, умоляя позволить ему остаться в монастыре. Сочувственно улыбнувшись, молодой монах ответил, что сказать Юссефу «да» либо «нет» вправе лишь сам настоятель. И вскоре Юссефу велели спуститься в монастырский зал, где сидел в кресле седобородый старец в окружении монашеской братии. Упав на колени, юноша стал умолять настоятеля не отвергать его. Настоятель попытался было уговорить Юссефа вернуться в деревню и поразмышлять еще над своим более чем ответственным шагом. Однако страстное повествование Юссефа о том, как всю свою предыдущую жизнь он мечтал именно об этой минуте, не могло не растрогать суровых монахов. Повернувшись к ним, отец настоятель увидел в их глазах молчаливую просьбу…
Юссефу было позволено остаться в монастыре. Однако настоятель велел ему
