уменьшилось в размерах. Движения вязких воздушных волн в сгустившемся воздухе уже не были такими явными и таяли с каждой попыткой прорыва… А потом оно просто исчезло. Как и в прошлый раз – хоп! И я осталась в палате одна. Я и мёртвый Гарька, у которого я не позволила что-то отнять… Еле передвигая ноги, я выползла в коридор.
– Сюда! Пожалуйста! – голос мне не повиновался.
Хотелось кричать, а получился какой-то сдавленный писк. Но меня услышали.
– Боже мой! Что с вами? Что?
– Он не дышит… Кажется.
Медсестра протиснулась в палату мимо меня.
– Да. Отмучился, прими господь его душу. Улыбается. Хорошо ушёл, легко.
Я прислонилась спиной к косяку, футболка и джемпер прилипли к телу, по лицу текло. Что это было – пот или слёзы, я не знала. «Ушёл». Да, действительно. Гарика здесь больше не было, я снова его обманула… Молча повернувшись, я вышла в коридор.
Я прислонилась затылком к стене и достала телефон. «Семь часов ноль одна минута», – резко протарахтел он лишённым эмоций механическим голосом. Слабенькое эхо отразилось от стен в пустом холле первого этажа, но мне было всё равно. Отупение и безразличие накрыли липкой паутиной, сковывая движения и мысли. «Набор номера: Максим Сергеевич», – тихо, но внятно произнесла я. Почему он? Почему не Павел, не мама, в конце концов? Не знаю.
– Слушаю, – голос был раздражённый, но не сонный.
– Это Светлана. Чиримова. Помните?
– Да, Светлана, что случилось?
– Вы можете меня забрать и отвезти домой?
В нелепости просьбы я отчёта себе не отдавала.
– Откуда? Где вы сейчас? – он явно встревожился.
– Ольгино. Хоспис. Главный вход.
– Ждите, я буду через сорок минут.
И всё. Никаких вопросов, никаких обсуждений. Интуитивно я позвонила именно тому, кто повёл себя наилучшим образом.
Стена была холодной, откуда-то поддувало, и меня охватила дрожь – одежда промокла почти насквозь. Волосы у корней тоже были мокрыми от пота. В голове билась только одна мысль: «Гарька, как же так?».
Я задрала голову, словно он и в самом деле мог витать где-то там, под потолком, разглядывая меня, скорчившуюся на дерматиновом диванчике с низкой спинкой и засунувшую руки в карманы куртки в надежде хоть немного согреться.
Он не опоздал. Несмотря на то, что, начиная с половины восьмого, входная дверь хлопала, не прекращая – персонал и посетители шли косяком, – я узнала его запах практически сразу, стоило капитану оказаться на пороге. Вскочив с диванчика, я едва не застонала: ныло и болело всё тело, каждая мышца в отдельности и все они скопом.
– Что с вами?
Понятия не имею, что у меня был за вид, но, судя по всему – не очень. Трость елозила впереди, пока не упёрлась в дверь –
