по комнате.
Джинсы, сигареты…
«Я действительно не придаю этому никакого значения».
«Почему? Объясни, сделай милость. Страсть как интересно. В жизни не видела более развратной скотины, чем ты».
Это прозвучало с таким явным одобрением, что обижаться было верхом идиотизма. Алекс пожал плечами.
«Какая разница, что происходит с телом?»
«То есть секс в твоем представлении – это занятие для тела? Только для тела, не для души?»
«Бывает, что и для души. Но редко. В основном для тела».
«Вот теперь, – глаза ее стали холодными как льдинки, – я скажу, что ты и вправду скотина».
«А кого ты хотела снять на одну ночь?»
«Справедливо. – Она тоже встала. – И в меру обидно».
Подошла к нему – высокая, стройная, обнаженная, – взялась обеими руками за пряжку его только что застегнутого ремня.
«Так тебе без разницы, ЧТО происходит с твоим телом? Кому дать, кого взять… А зарабатывать таким образом ты не пробовал?»
«Нет».
«А если я заплачу тебе за эту ночь? Ты ведь нуждаешься в деньгах, правда? А работать не любишь. Иначе не занимался бы тем, чем занимаешься – не позировал бы в студиях. Так что, сговоримся?»
«За секс я денег не беру. Именно потому что не придаю ему никакого значения. Мы ходим по кругу».
Он снял ее руки со своих бедер и направился в коридор, но она удержала его за пояс.
«За секс не берешь? А за что берешь? – По всей видимости, она твердо решила вывести его из терпения. – Ты меня заинтриговал. Какую из своих услуг ты считаешь платной?»
«Уроки французского».
«Ты говоришь по-французски? – Брови ее взлетели вверх. – Tiens, sans blaque?[1]»
«Mademoiselle, á vos ordres».[2]
«И показываешь себя за деньги школярам. – Она смерила его презрительным взглядом. – С таким-то произношением».
Он пожал плечами: «Et pourquoi pas?»[3]
«Cochon!»[4]
Алекс и не подозревал, что подобный абсурд может обладать тонизирующим эффектом, однако все признаки были налицо. Жгучее желание как можно быстрее покинуть этот дом и эту женщину сменилось желанием не менее жгучим задержаться еще на часок, чтобы отыметь ее, как она того заслуживала. По совести, он не считал, что показал класс минувшей ночью. Дама не произвела на него особого впечатления, он согласился, только потому что не отказывал в это время никому. Но тут случайная подруга начала открываться ему с новой стороны.
Стоя посреди комнаты в напряженных позах, они напоминали одновременно и танцоров, застывших в ожидании музыки, и воинов, изготовившихся к бою.
«Скажи мне, чего ты категорически не приемлешь, – наконец произнесла она шепотом, – я сделаю это с тобой и хорошо заплачу».
«Однополый секс».
«Опа!
Кроме шуток? (
Мадемуазель, я к вашим услугам (
А почему бы нет? (
Свинья! (
