истязания быстро не забываются.
Стоящий справа здоровенный детина, стриженный ежиком, обладатель массивной золотой цепи, громадных часов с золотым браслетом и внушительного размера ботинок на шнуровке, в которые были заправлены плотные цвета хаки штаны, решил поиграть в благородство.
– Ладно, ладно! – Переглянулся с бледнолицым, хохотнул. – Не у нас, хотя бы у меня.
– Подумайте хорошенько, – предложил Алекс. – Может, никому уже не надо?
Прямо перед ним возвышались тяжелые черные ботинки «ежика», их подошвам с протектором полагалось месить грязь на каких-нибудь дорогах войны… Ну ладно, не войны. Маршировать по пересеченной местности сквозь тундру, тайгу и болото. А они топтали паркет столичных танцполов.
И тут его разобрал смех. Ботинки были начищены. Начищены! Концентрация абсурда в атмосфере превысила допустимый уровень в десятки… нет, в сотни тысяч раз! Сложившись пополам, Алекс хохотал сквозь слезы, хохотал и не мог остановиться, несмотря на четкое осознание провокативности этого хохота, за который, впрочем, очень скоро поплатился. Ежик потянул его за волосы на затылке, вынудив запрокинуть голову, а Козлиная Бородка несколько раз подряд ударил по лицу.
В результате их двигательной активности равновесие композиции нарушилось, и, воспользовавшись этим обстоятельством, Алекс почти наугад ткнул локтем левой руки назад и вверх, надеясь закатать Половому Гиганту по причинному месту. Удалось. А дальше все было предсказуемо. Его поставили на ноги и принялись сосредоточенно, со знанием дела вышибать из него дух.
– Какая разница, что происходит с телом? – эти слова, произнесенные Козлиной Бородкой, лишний раз подтвердили его предположения, касающиеся личности заказчика.
Ах, милочка, голубушка, что за дивные впечатления ты мне подарила!
Весь страх испарился, как бывало всегда, стоило ему впасть в это специфическое состояние, которое сам он называл яростным весельем. Жаль, продолжалось шоу не очень долго. Впрочем, при таком раскладе – трое против одного, – рассчитывать на продолжительность явно не приходилось.
Когда добры молодцы выпустили пар и убрались наконец восвояси, оставив Алекса наедине с любимым собой, ему уже казалось, что в его несчастном тощем теле не осталось ни одной целой косточки. Каждый вздох отдавался болью в грудной клетке. Сломаны ребра? Мысль об этом настолько его ужаснула, что он поторопился прогнать ее.
Минут через двадцать удалось встать на колени, еще чуть погодя – выпрямиться в полный рост. Так. Теперь бы умыться. Облизнув разбитые губы, Алекс вздохнул, поморщился, кашлянул и после некоторых колебаний рискнул посмотреть в глаза своему отражению. Что ж… могло быть и хуже. Во рту стоял кремниевый вкус крови, и, раздвинув губы в жутковатом подобии улыбки, он увидел, что десны окрашены красным. Спасибо, хоть зубы целы. Он умылся и осмотрел себя еще раз.
Бледность. Но в жестком,
