соседей, доблестные эти строители не просыхали ни на миг, а бабы шли в этот дом колоннами, как на манифестацию, порой даже выстраивались огромные очереди до самой подошвы горы. Чем привлекали их эти пресловутые строители? Душевной красотой или дефицитными стройматериалами? По-видимому, и тем и другим. Как сказал наблюдательный сосед, из бывших моряков, стройматериалов вывозилось больше, чем привозилось. Как это могло быть?
Мы искали разгадку в самом помещении, однако всё глубже тонули в пучине загадок. В кабине душа, неровно покрытой кафелем, почему-то вместо душа торчала лишь пипка крана, причем на уровне самом неприличном. Задвижка, на которую нужно было задвигаться, была почему-то снаружи, но паз, в который задвижка должна входить, наоборот, изнутри.
Свидетели, чья принципиальность заставляла их порой проникать и внутрь, уверяли, что обитатели дома так в душе и закрывались, верней, пытались закрыться. Не раз гибкая женская рука, просовываясь в щель и хватая задвижку, что снаружи кабины, пыталась задвинуть ее в паз, что внутри. При всей пресловутой гибкости женских рук это не удавалось.
Я ликовал. Это было как раз мое. Еще в детстве я увидал на доме напротив двух атлантов, поддерживающих балкон. Один был, как и полагалось, босой, а другой почему-то в каменных ботинках, даже с каменными шнурками. И – возликовал! Впрочем, об этом я уже говорил…
– Смотри, Настя! Запоминай! – Я демонстрировал ей паз и задвижку. Настька хихикала, словно хрюкала. Умница! Кому, как не родному дитю, передать перо? Я был счастлив!
Лишь Алла шипел-ла:
– Слишком увлекаешься экстравагантностью! Надо приучать к обычному, нормальному, а то трудно будет жить!
Но не всё помещалось в рамки: это признавала даже она. Хотя бы ее муж Кузя: изысканный переводчик с трех языков сразу, доктор физико-математических наук, из дворянской семьи, барон Гильдебранд был его предок по материнской линии!.. Но у него была неожиданная страсть – ремонт. От папы мастерового? В студенческие годы он зарабатывал этим и неплохо жил. С женитьбой на Алке, умевшей обогащаться и без этого, необходимость в ремонтах отпала, но страсть не прошла. Порой она становилась непреодолимой, даже злобная Алка не могла его удержать. Он мчался на Сенную, где в те годы подбирались малярные бригады, и бурно красил!
– Ничего! – я заходил Аллу утешить. – Уж пусть лучше красит, чем пьет!
Впрочем, одно другого не исключало. И тут, в халатно недостроенном медвытрезвителе (учреждении далеко ему не безразличном), он особенно страдал, рвался доремонтировать и даже достал кое-какой материал. Но Алла злобно шипел-ла:
– Не работай на них!
Ухов со своими приближенными жил в отеле, похожем издали на парус в небе, и заезжал к нам на белом автомобиле лишь на минутку перед съемками – вместе со мной «помечтать», как называл он это.
Мечтали, по обыкновению, на террасе
