смотрел на это, надеясь – мы с Нонной до этого не доживем… Дожили – и до гораздо более страшного.
– А чего так тускло у вас? Нельзя вторую лампу зажечь? – вдруг вырывается у меня.
– Как раз сломалась вчера. Вот ты и почини – ты же у нас инженер-электрик! – улыбается тесть. Это, по его меркам, уже почти шутка – надо хохотать.
Лампа – как раз такие применялись во время допросов, с зеленым стеклянным абажуром – стоит на полированном столе, накрытая салфеточкой типа гофре. Уж стоит ли так от пыли хранить сломанную-то лампу?
Я беру в прихожей из шкафика отвертку, осторожно снимаю абажур, наклоняю лампу. Отвинчиваю винтик в железном дне. Да. Всё дряхлое там, сыпется. Что тут соединить? Вступительный экзамен, можно сказать, в новую жизнь. Нонна, сев рядышком, поддерживает меня тяжелыми вздохами. Но – хоть этим. А она ведь тоже инженер… Лампочка вспыхнула.
– Молодец, Валерий.
Могу теперь лететь? Нонна, загибая пальцы, бормотала, считала, какой грудью – левой или правой – кормить?!
Настька стала сосать, громко чмокая.
– Ну всё! Пока! – Я помахал, чтобы не отрывать ее.
Нонна подмигнула, как она одна это умела: один ее большой глаз с черными ресницами захлопнулся, белое веко – другой даже не дрогнул, смотрит спокойно и весело.
За мной брякнул замок.
Опять чуть на радостях не рванул на прежний Саперный. Стоп. Теперь – новая жизнь! Что-то замелькало в воздухе… В мае – снег?
Вошел в помещение. Всё! Распаковывайся. Хватит кривляться – пора работать. Вот тут уж никто не мешает тебе. Долго двигал стол – и наконец поставил. На оставшиеся гроши я купил «в стекляшке» кубометр хека серебристого, смерзшегося, и он засеребрился у меня на балконе. Время от времени, оторвавшись от работы, я брал топор, сгребал иней, отрубал от куба кусок, кидал на сковородку, жарил и ел. И более счастливой поры я не помню.
Иногда удавалось позвонить из будок-автоматов с ржавыми, покореженными дисками. «Ну как ты? Нормально? Извини, плохо слышно! Пока!» Напором бодрости я подавлял все возможные жалобы – не до них. «Жизнь удалась. Хата богата. Супруга упруга! Формально всё нормально!» – заклинания мои спасали меня.
Вдали, за большим пустырем, был торговый центр и сберкасса, куда, теоретически, могли перевести аванс из издательства, где меня почему-то полюбили. Запросто могли! Надо бы заглянуть туда. Но не получалось! Писал. Деньги? Зачем? Я и так был счастлив!
Выйдя на балкон с топором, замахнулся и вдруг увидел, что хека нет! Кончился! И – книга готова!
– Шейка, где шейка твоя? Покажи, где шейка твоя?
Шейки у нее, действительно, вроде как не было. Большая голова сидела прямо на плечах. А под ней лишь складочки. Такие же складочки-перетяжечки на ножках и ручках.
– Вот шейка твоя! Вот – шейка! – Нонна взяла ее пальчик и водила по складочкам под подбородком.
– Где шейка твоя? – произнес и я.
Она вдруг провела пальчиком по складкам
