я не могу видеть, как такой цветок умирает нераспустившимся.
– Но папа сказал принести её в жертву! – воскликнул взволнованный юноша.
– Папа Ахилл? – переспросил Аркаша. – Папа Ахилл подождёт: у него в запасе вечность.
– Ты хочешь меня? – спросил Аркаша Поликсену, отведя её за алтарь.
– Как такого громадного и не хотеть? – с девичьей непосредственностью изумилась Поликсена.
– Ещё почему ты меня хочешь? – требовательно спросил Аркаша.
– Как такого красивого и не хотеть? – с девичьей непосредственностью изумилась Поликсена.
– И ещё почему ты меня хочешь? – ещё требовательнее спросил Аркаша.
– Как такого умного и не хотеть? – с девичьей непосредственностью изумилась Поликсена.
– Так получай же: ты заслужила меня! – воскликнул тронутый её искренностью Аркаша и, действительно, отдал себя Поликсене.
– Теперь можешь уходить, да будет исполнена воля усопшего, – сказал Аркаша, застёгивая набедренный пояс.
– Спасибо тебе за всё, – сквозь слёзы благодарила его Поликсена, надевая тунику.
– Не за что, – поскромничал Аркаша. – На моём месте так должен был бы поступить каждый.
– Но каждый так не поступил, – возразила Поликсена и вернулась к Неоптолему и его мечу.
Не без волнения Аркаша услышал свист рассечённого мечом воздуха и лёгкий шум – скорее даже шумок – от лёгкого упавшего тела.
Ахейцы вполне успешно преодолели первую половину пути домой, половина эта кончалась у берегов Эвбеи41.
Аркаша плыл на флагмане, рядом с бывшим главнокомандующим.
– Паду ли я, стрелой пронзённый? Или от старости паду, как кляча? – задумчиво вопрошал богов Агамемнон, опасно нависнув над пучиной.
– Пади, пади, – раздался радостный крик Аркаши, спешившего на корму к другу-герою.
– Аркаша! – торжественно сказал Агамемнон. – Я долго думал. Я долго думал и пришёл к выводу: у нас с тобой одинаковые взгляды на жизнь! Поэтому позволь пригласить тебя погостить в моём царстве.
Аркаша вздрогнул. В Микенах у него была любовь. Собственно, не было города в Античном мире, где Аркаша не имел бы по крайней мере одной любви, но в Микенах осталась особенная любовь.
– Спасибо, о любезный богам Агамемнон, – попытался вывернуться Аркаша. – Находясь целиком под впечатлением от столь царственного жеста, могу ли я всё же осмелиться просить перенести твоё любезное приглашение на более поздний период?
– Не можешь, никак не можешь, – ответил Агамемнон, и в подтверждение его слов началась буря – страшная буря, разметавшая половину флота, а вторую половину разбившая о скалы; корабль Агамемнона оказался в первой, более удачливой половине.
– Вот видишь, Аркаша, – заметил Агамемнон, едва переведя дух после бури, – против воли богов не попрёшь. Придётся тебе ехать в Микены.
Аркаша истолковал
Эвбея – крупный остров на полпути от Трои до Микен.
