что-то сказать, Сёма Григорьич? – нахмурилась Роза Львовна из окна. – Нет, вы только посмотрите, как сегодня всем жмут мозги – за мир страшно!
– Я б такой график-шмафиг – на фиг, – парировал сосед и щёлкнул пальцами.
– Розочка! – донёсся голос Марка Аркадьича издалека. – А билетов нет!
– И походу – не я один, чтоб все так жили, – усмехнулся сосед. – Да, Рыжик?
История девятая. Бенефис Марка Аркадьевича
– Моё почтение, Семён Григорьич, – возле лавочки остановился сосед.
– Наше – вам, – приподнял кепку на макушкой дед, а затем аккуратно спустил на асфальт бублик рыжего кота. Тот недовольно зевнул и продолжил спать, нервно постукивая кончиком хвоста. Семён Григорьич пригласительно похлопал по освободившемуся месту на лавочке. – Спрашивайте!
– Как ваше ничего?
– Именно! – поднял указательный палец к небу дед. – Таки именно, что – НИЧЕГО, Марк Аркадьич!
Мужчины в унисон вздохнули.
– А где у вас случилось? Вы, я вижу, так спешите к Розе Львовне, аж – волосы назад. Шнурками клацаете по паркету, – нарушил молчание Семён Григорьич.
Марк Аркадьич молча обмахивался шляпой, делал вид, что ему жарко со всех сторон.
– Розочка Львовна три раза хлопала дверцей вашего агрегата. Я лично слышал вот этими вот самыми ушами. Вы представляете силу её мысли, если уж Рыжий подпрыгивал и шипел таки спросонья, шо моя кобра в тыща шесят первом году. Девятьсот. Разве ж так можно относиться к вешчи? Нехай бы дверцой в такси так стучала, как вашим холодильником!
Сосед разволновался – положил шляпу на портфель.
– А шо вы так трындите, Марк Аркадьич? Слово вставить невозможно: разговорчивый, буквально – Фима Шпак после зубного врача. Я, знаете ли, уже устал тут с вами телебомкать языком изо всех сил, – не унимался Семён Григорьевич в надежде на диалог.
Марек пожевал губами, собрал брови в кучу, пригладил волосы. А после подготовки к выступлению выпалил:
– У Розы Львовны появился другой!
Шмяк! – пачка сигарет упала коту на голову, тот подскочил от неожиданности. Выгнулся дугой: мяу, Сёма! Григорьич наклонился, пошарил рукой вокруг.
– Тю на тебя, Аркадьич, ошалапетил? – дед, наконец нашёл потерю. – Глазами таки видел или нафантазировал за признаки?
Марек махнул рукой:
– Чтоб вы так жили, как я фантазирую, – начал загибать пальцы. – По утрам он уже торчит на кухне, первей моего кофа, это как? Розочка бежит до него по первому зову, роняя тапки.
– Розочка? Таки Роза Львовна?
– Бежит-бежит, говорю я вам. Едва услышит чих, уже названивает доктору. А форшмака такого не ела и моя мама в свои редкие, по пятницам, визиты, какой обед готовит Розочка для этой наглой морды. Конечно! Зачем теперь ей Марек? Когда тут такое счастье под боком. На 8 кг, если прикинуть!
– Да
