за перемещениями неизвестного подразделения в двухстах метрах от нашей колонны.
– Учения что ли у афганцев? – вставил свое слово Князев, только подошедший к основной группе зевак.
– Нет, это у них тренировка. К параду, – Косинов – командир первой роты с кем нам и выпала доля брать Рустак, стоял тут же.
– Стреляют….
Над головой уже довольно отчетливо выли пули, не внося в наши ряды никакой сумятицы. Страха, как такового, не было. Чистое любопытство.
– А ну давай, Петров, пару снарядов по врагу, – приказал Косинов командиру БМП-1 уже развернувшему пушку в сторону афганцев.
А шли они действительно здорово. Ровные шеренги, расстояние между бойцами 3—4 метра. Чапаев бы сказал: – «красиво идут». Чувствуется чья-то опытная рука в их подготовке. Впереди командиры с чем-то в руках. Наверно стеки. Строй держат. И в этот момент раздался выстрел. Спустя секунду дерево разрыва выросло точно в шеренге наступавших. Затем еще одно. Там же, но чуть левее. Видно, как осколки разрывают тела. Огонь усилился. Пара пуль прошила брезент ГАЗ-66. Высунувшаяся из кузова голова партизана недовольно прорычала: – Кто стреляет?
– Свои, – ответил кто-то из партизан, уже из пехоты. Все рассмеялись.
Спустя мгновение, от наступающих афганцев не остается и следа. Словно их и не было.
Именно этот бой стал тем самым рубиконом, за которым простилалась настолько махровая ложь про героизм советских солдат, что все высказывания Геббельса можно было воспринимать как детскую шалость.
Позднее капитан Косинов напишет, а боевом донесении, что в процессе упорного боевого столкновения с противником, было уничтожено 52 мятежника. А капитан Князев добавит уже в своем боевом донесении – что огнем минометов М-120 ликвидировано еще 29 мятежников и 3 орудия ЗИС-3. Трупов мятежников никто не видел. Тем более орудий ЗИС-3 времен Второй мировой. Но это, под каким углом посмотреть. Ибо могли быть у врага ЗИС-3? Могли. Так почему бы их не уничтожить?
Это случилось позднее. После Рустака.
Он подъехал настолько неожиданно, что Князев по-настоящему не успел испугаться. Начальник артиллерии подполковник Мартынюк вышел из УАЗа полный собственного достоинства, как всегда улыбающийся и одновременно сосредоточенный, как штык-нож готовый к рукопашной.
– Батарея смирно! – подскакивая, как оловянный солдатик, к прибывшему гостю, Князев изобразил на лице уверенность, свойственной советской армии. – Товарищ подполковник, батарея готовится к маршу. Командир батареи капитан Князев.
– Вольно, комбат, – по-отечески приветствовал Мартынюк капитана, неловко приложив ладонь к ушанке. – Тяжелый бой был?
– Они показались неожиданно, – Князев оседлал любимого конька, мужественно сверкая глазами, – и шли прямо на нас. Я приказал привести минометы в боевую готовность…
– Ясно… ясно, как Котов? – Мартынюк всегда интересовался молодыми офицерами,
