партнёр и его супруга сами решили посетить Россию. По случаю на среду запланировали ужин в ресторане. Так как другой законной жены у Дилана не было, позвали меня.
Понятно, что сам Дилан был не в восторге от такой идеи, он стыдился моего незнания английского языка и неухоженного внешнего вида с вечно обломанными ногтями и уложенными как попало волосами.
Более-менее приличной одежды для ужина в моём гардеробе тоже не оказалось, а то платье, что я купила, Дилан в негодовании порвал и бросил в угол.
Мы сильно поругались. От обиды я снова разревелась, не понимая, чем так сильно раздражаю его. В итоге я так и осталась дома, а Дилан придумал причину: что-то типа «заболел ребёнок».
За время декрета я отвыкла от шопинга, затаскивала одежду до дыр. Мне некуда было носить красивые платья и дорогие туфли. Поэтому ни того, ни другого у меня не было.
Единственное, что я приобрела пару лет назад, – это чёрную кожаную куртку и лосины для удобной охоты. Этот вызывающий наряд я тщательно прятала и надевала только по случаю.
В остальном я была похожа на замученную мамашу в старых джинсах и вытершейся на локтях водолазке или выцветшей футболке.
В Нижний Волчок мы с детьми уехали в четверг на автобусе, я даже не сочла нужным оставить записку или предупредить Дилана: на этот раз мириться с унижением и скрывать свою обиду я не собиралась, на уме крутились только нецензурные выражения. Захотелось отомстить, точнее, достойно отплатить за всю боль, что он мне причинил. Я понимала, что месть не вернёт ему любовь ко мне, но мой внутренний кувшин был переполнен негативом, и ничто другое из него выплеснуться не могло.
Он позвонил следующим утром:
– Почему не предупредила? – резко и без вступления выругался его голос.
Я знала, что этот вопрос прозвучит, поэтому ответила уже заготовленной фразой:
– Ты думал, я захочу с тобой разговаривать после такого?
– Ты забываешься, – тихим, но угрожающим тоном сказал он.
– Я устала от твоего вечного недовольства и оскорблений. Нам с детьми будет лучше в деревне.
Он отключил разговор и оставил меня наедине со своим негодованием. Мне было интересно, когда же всё-таки дело дойдёт до развода?
– Кто звонил, мам? – спросил Максим.
– Никто.
– М-м, – догадался о личности некоего «никто» сын. – Я уже готов идти. А ты?
– Да, только соберу пакет с едой. Ты накачал колёса у обоих велосипедов?
– Ну, разумеется! – с видом знатока-воображалы ответил Максим. Он всегда был рад показать, что он мужчина и что на него можно положиться.
Мы отправились к Волчьей горе, чтобы оттуда добраться до избы Егора. Связи с ним у нас не было, поэтому мы ехали без предупреждения.
Я, как обычно, сама проверила, работает ли портал через обрыв, и только потом разрешила прыгнуть
