Я исчезаю, я скорее сдохну, чем… о боже…»
На самом деле, если бы мои отношения с мужем были хотя бы нормальными, я с удовольствием согласилась бы на рождение третьего ребёнка. Но вина за неблагополучную семейную жизнь камнем висела у меня на груди и не давала свободно дышать.
У нас был шанс жить счастливо, но мы не смогли.
Остаток вечера я провела, катаясь в истерике по полу, пока не довела себя до изнеможения.
Явился Дилан и застал меня в таком жалком состоянии:
– Тебе нечем заняться? – с упрёком спросил он.
– Убирайся из моей квартиры! – огрызнулась я.
– Ты не забыла, кто погасил большую часть твоей ипотеки?
«Вот оно, – подумала я. – Так и знала, что нельзя – нельзя зависеть от него! Какая же ты мразь…»
– Будем считать, что это твой бесценный вклад в будущее детей, – просипела я, понимая, что, в случае спора я заведомо проиграла.
– Не впутывай сюда детей, – попытался осадить меня он.
– Я просто хочу, чтобы ты скорее убрался отсюда. Мне противно находиться с тобой в одной комнате.
– На себя посмотри!
– Нет, это ты на меня посмотри! – я сделала ударение на слово «ты». – Что, не нравится? Вот что ты должен знать о себе: твоя женщина с тобой несчастна!
– Моё отношение к тебе изменилось не просто так! – голос его был ледяным, каждое слово отдавалось болезненным звоном у меня в ушах.
– И чем же я это заслужила?
– Я всё знаю, Диана. Знаю про каждый твой обман. И избавь меня от нового вранья. Кстати, судиться со мной тоже не советую: у меня достаточно материала, чтобы лишить тебя родительских прав.
Я ещё больше ощутила собственное бессилие и поняла, что это конец, разговоры уже не помогут. Вот она, точка невозврата.
Моё тело зачем-то ещё дышало, сердце билось.
«Как же я виновата перед детьми… в этой жизни меня больше не ждёт ничего хорошего. Нет, я никогда не решусь убить себя», – думала я.
– Убери с пола своё тело, ты мне мешаешь, – сказал Дилан.
Я встала и повернулась лицом к окну.
– Ты, правда, считаешь, что я могла изменять тебе? – мой голос прозвучал сипло, фальшиво и даже немного по-детски.
– Я знаю, что ты способна и на гораздо худшее, – без промедления ответил он.
– Серьёзно? М-м… – выдавила я уже сквозь слёзы.
– Твои истерики на меня не действуют.
– Не-е-ет… Ничего я тебе не расскажу…
Последним аргументом, чтобы хоть как-то собрать руины семейных отношений воедино, была новость о моей беременности. Но как отреагировал бы Дилан? Заявил, что ребёнок не от него? Потребовал бы унизительную процедуру установления отцовства?
И я промолчала.
Дилан
