отозвалась Марта.
Они обе с сочувствием посмотрели на Любашу, которая в эту минуту со счастливой улыбкой ласкала спасённого котёнка.
***
Наступают сумерки. Эмилия стоит на берегу реки и смотрит на неспокойную чёрную воду, в которой плещется отражённое там зарево. Оно накатывает на одиноко стоящий замшелый валун, ударяется о его бока и разбивается на множество красных искр, быстро тухнущих, лишившись зеркального проявления. Затем всё повторяется снова и снова. Эмилия наблюдает, как в глубоких водах реки скрывается уходящий день. Ей грустно, совсем не хочется идти домой, и она решает заглянуть к бабе Вере, которая часами может рассказывать истории из прошлой жизни. Забежав по дороге в магазин и купив печенье к чаю, Эмилия направляется к её дому.
Соседка рада видеть молодую подругу, и вот уже свистит чайник на плите, а на столе стоит миска с варениками. У бабы Веры с прошлого года в морозильнике сохранилась черника, а вкуснее черничных вареников со сметаной ничего и быть не может. Эмилия не в силах отказаться от угощения, и с сожалением потрогав талию, махнула рукой и принялась с аппетитом их уплетать.
Благодаря бабе Вере она постепенно узнаёт историю деревни, её жителей.
– До войны, – начинает рассказ баба Вера, – у нас жило много евреев. Мне моя мать рассказывала про этих людей, да и сама я позже много чего узнала. Обычаи их интересные, не такие, как у нас, с предвкушением углубляется она в повествование. Национальность они определяют по материнской линии, поэтому, если мать еврейка, а отец русский, дети всё равно евреи, а если наоборот, то русские. Баба Вера сама дивиться сказанному, причмокивая впалыми полосками синеватых губ. В субботу они не работают, религия не позволяет, продолжает она. Особенно необычная у них культура питания. Скажем, если молока поели, то мясо можно попробовать только через шесть часов, не раньше. Притом, не любое, а жвачных животных, убитых по ритуальному предписанию.
– А правда, что они свинину не едят? – спрашивает Эмилия, покончив с варениками и придвинувшись поближе к рассказчице.
– Не едят, свинья не жвачное животное, – пожимает плечами баба Вера.
– Чудно всё у них.
– Да уж, – баба Вера поправляет складки на вышитом гладью переднике и с предвкушением продолжает, – во время Песаха (их Пасха так называется) нельзя есть квасную пищу, приготовленную на закваске. Смешивать продукты им тоже запрещено, поэтому хлеб у них пекут пресный, без яиц и молока, маца называется.
– Как всё строго у этого народа? – изумляется Эмилия.
– Такие традиции, – разводит руками баба Вера. – Посуду они имеют отдельную для молочных продуктов и отдельную для мясных. Рыбу едят только ту, что с чешуёй и плавниками, никаких креветок, омаров, ничего подобного евреи не употребляют.
– Ну, этого и мы не употребляем, –
