возле д’Эстурвиля, встретился с ним взглядом. С удивлением подумал о том, что впервые вот так спокойно смотрит в знакомые зелёные глаза. И вспоминает при этом не своего Жака, а сегодняшнее утро в конюшне. Прикосновение губ и горячих ладоней: я даже представить себе не мог, что это будет так мучительно – целый месяц не видеть вас…
Он с трудом удержался, чтобы не улыбнуться. А потом всё-таки протянул руку и подтянул перевязь кадета на нужную высоту.
– Вот так, – сказал негромко. – Так, мне кажется, вам будет удобнее.
– Может быть. Благодарю, – и д’Эстурвиль, поправляя пряжку, якобы случайно коснулся в ответ его руки. Всего на одно мгновение, но это прикосновение стало для Шарля настоящим подарком.
Снова окатило горячей волной, а Жак увидел, как злые глаза гасконца вдруг вспыхнули мягкими огоньками – как и тогда, когда тот впервые по-настоящему ответил на его поцелуй.
– Д’Артаньян, – собственный голос вдруг показался ему хриплым и сдавленным, однако плевать, что подумают окружающие, – мы… можем поговорить?
– Конечно, – лицо лейтенанта тут же стало вежливо-холодным. – Возможно, я смогу уделить вам несколько минут… однако не сейчас. Вы же понимаете. Лучше доведите до ума оружие.
Я уже ни черта не понимаю, подумал д’Эстурвиль: то вы улыбаетесь так, что впору… чёрт, даже слов не подберёшь… а в следующий момент смотрите на меня, как на пустое место…
И как же всё-таки вызвать вас на откровенный разговор?
– Простите, сударь, – произнёс вслух. – Я сделаю выводы и в дальнейшем не стану отвлекать вас без нужды.
Однако д’Артаньян даже не стал дожидаться окончания фразы. Нетерпеливо шевельнул плечом и двинулся по направлению к следующему солдату.
А вот проблема с Женевьевой решилась неожиданно просто.
Он так и не решил, каким образом будет лучше сообщить ей о своём незамедлительном отъезде, однако неожиданно столкнулся с девушкой в одном из коридоров Лувра, когда собирался идти проверять посты.
– Шарль! – белошвейка, уронив корзинку с шитьём, бросилась к нему и буквально повисла на шее. – Когда ты вернулся?
– Сегодня утром, – гасконец обнял подружку за талию и аккуратно поцеловал куда-то между щекой и уголком рта. – Здравствуй, малыш.
Оглянулся, прикидывая, где бы уединиться для разговора, а потом толкнул двери первой попавшейся комнаты.
Она, к счастью, оказалась пуста, и теперь Женевьева уже безо всякой опаски прижалась к своему кавалеру.
– Ну наконец-то! – улыбнулась счастливо. – Я так соскучилась по тебе! Почему ты не пришёл ко мне ещё утром? Ты же знаешь: по утрам я всегда дома.
– Потому что первым делом мне надо было отчитаться перед капитаном о своём прибытии, – терпеливо пояснил Шарль, готовый на всё, лишь бы, пусть на время, но мирно расстаться со своей пассией. – Ведь начались военные действия, и…
– Я даже слышать не хочу ни
