торопишься. А я вот не тороплюсь. Да не хмурься ты, я тоже рабыня. Ой!
Чик резко остановился и повернулся к ней. Девушка врезалась в него, как в скалу, и отскочила, словно мячик.
– Разве бывают рабыни – женщины? А где твоя печать?
– Какой ты твердый! – сказала, обиженно потерев грудь. – Ты чего? Подожди, так ты варвар? Настоящий!? Ни разу не видела! А ты из каких мест?
Чик мочал, внимательно вглядываясь в ее лицо. Печати не было. Правильный «греческий» нос, чуть выступающий мягкий подбородок, чуть припухшие приоткрытые губы, гладкие щеки с заметным румянцем на скулах, тонкие черные брови дугой. В сияющем взгляде распахнутых глаз восторженное любопытство. Словно девочка-первоклассница, а не двадцатилетняя девушка.
– А, поняла! Смотри! – С этими словами распахнула плащ на шее. Бронзовое, покрытое вязью непонятных знаков кольцо-ошейник шириной не больше пальца, то есть сантиметра полтора. – Убедился? – Запахнулась, не дожидаясь ответа.
– Какое у тебя Служение? – спросил Чик, не обращая внимания на явную обиду девушки.
Сказав «Служение», снова пошел по дороге. Теперь зашагал медленно, прогулочным шагом.
– Какое Служение? – Рабыня пошла рядом. – А! У меня не Служение, а служба хозяину. Выполнять его волю, – произнесла последние слова печально, – ну вот, такое настроение испортил. Варвар…
– Я слышал, что на всей Гее есть рабы, и думал, что у всех есть Служение. А как иначе? – Чик не задумывался о настроении девушки.
– Ты точно варвар, – вздохнула она, – к тому же глупый. А, поняла! Тебя захватили в бою и сразу обратили в рабство. Ты все это время жил в лагере. Так?
– Так, – согласился с ней Чик.
– Хорошо, просвещу тебя, глупого. Но потом ты о себе расскажешь! У тебя есть имя?
– Чик.
– Что – четыре? – не поняла она.
– Это имя.
– Ого, тебя по номеру назвали? От этих лоосок всего можно ожидать, мне жаль тебя. Ой, прости, не хотела делать тебе больно. Меня зовут Грация, я служу господину… – прислушалась к себе, – Марку. Большего рассказать не могу, ошейник мешает. Чуть что – жжется. Зато думать можно, о чем захочу!
Неунывающей Грация была от природы. Или волею богов, как угодно. Сохранила эту черту в рабском положении только потому, что ей «повезло» с хозяином. Его не прельщали прелести девушки, и подобных приказаний в отношении других мужчин он пока не давал. В принципе ее жизнь после порабощения не сильно изменилась. Была приписной дворовой девкой, «подружкой» для игр дочери архея, а стала рабыней. Дочка выросла, а «подружка» невольно узнала о тайнах семьи и грамоте выучилась, на свою беду. Не хотела дочка одна учиться, капризничала. Теперь она замужем в Фелистии, а Грация так и осталась у архея.
Рабы шли и болтали. Точнее, болтала в основном Грация, говорила обо всем подряд. Отчего не поболтать? Солнечный зимний денек, приказ господина исполнила, интересный попутчик – много ли надо
