тише! Соседей переполошишь.
Лукас не рассчитывал, что его слова прозвучат так громко. Он не рассчитывал заговорить снова, еще громче:
– Невеста оправляет белое платье, минутная стрелка часов движется медленно.
– Пожалуйста, не надо. Зайди, нехорошо так декламировать в передней.
– Проститутка волочит шаль по земле, ее шляпка болтается сзади на пьяной прыщавой шее. Девять месяцев, что зреет плод, миновали, близятся изнеможенье и боли.
Кэтрин молчала. Она словно бы по‐новому взглянула на него.
– Что ты сказал?
Он не знал. Как будто бы она никогда раньше не слышала, как он говорит словами книги.
– Прошу, Лукас, повтори, что ты сказал?
– Не помню.
– Ты говорил про прядильщицу. Ты говорил про невесту и… проститутку. Про женщину, которая собирается родить.
– Это была книга.
– Почему ты это сказал?
– Слова приходят ко мне сами собой. Я не знаю как.
Она наклонилась ближе к нему, вглядываясь ему в лицо, как если бы слова были написаны на нем, плохо, но все же различимые, читаемые с трудом.
Она сказала:
– Ты правда не знаешь, да? Ох, Лукас, я боюсь за тебя.
– Нет, пожалуйста, не бойся за меня. Тебе надо за себя бояться.
– У тебя есть дар, – сказала она притихшим голосом. – У тебя есть страшный дар, ты знаешь об этом?
Какое‐то мгновение он думал, что Кэтрин говорит о миске. Та и вправду была страшным даром. Может, она вообще ничего не стоила, а он отдал за нее деньги, которые должен был потратить на еду. И Кэтрин от этой миски что за польза? Лукас так и стоял с протянутыми руками, кровь шумела у него в ушах. Он был и мальчиком, купившим миску, и мальчиком, который ее Лукасу продал. Тот, другой мальчик, наверно, уже возвращается домой к родным и несет им еду. Нет, Лукас мог быть только тем, кто купил миску. Он мог только стоять перед Кэтрин со своим страшным даром в руках.
Она нежно (он никогда в жизни не знал такой нежности) взяла у него из рук миску. Теперь она была у нее в руках.
– Ну что нам с тобой делать? – произнесла она. – Как жить твоим отцу с матерью?
– В этот час я с тобой говорю по секрету, этого я никому не сказал бы, тебе одной говорю.
– Не надо. Хватит.
– Мертвые поют для нас из машин. Они по‐прежнему с нами.
– Перестань. Говори своими словами.
– Саймон хочет жениться на тебе в стране мертвых. Он хочет, чтобы ты была там с ним.
Она в досаде тряхнула головой:
– Послушай меня. Замечательно, что тебе захотелось купить мне эту миску. Ты милый, щедрый мальчик. На эту ночь я оставлю миску у себя, а завтра продам ее и верну тебе деньги. И пожалуйста, не обижайся.
– Не доверяй своей швейной машине. Не надо слушать, что она тебе поет.
– Тсс, если мы каждый вечер будем так шуметь, нас сгонят с квартиры.
– Тебе кажется, что я жажду тебя удивить? Удивляет ли свет
