идея.
– Милорд, расходы, хлопоты… – запротестовала Лилли.
– Совершенно не ваша забота, – закончил за нее он. – Семейство Энгсли вполне может себе это позволить, и у меня есть двоюродная тетя, которая с превеликим удовольствием представит обществу двух очаровательных леди.
– Ей придется довольствоваться только одной, – сказала Уиннифред, твердо уверенная, что ни за какие коврижки не поедет в Лондон, чтобы заниматься такой ерундой, как поиски мужа.
Лилли упрямо сжала губы.
– Без тебя я не поеду.
– Лилли, это нечестно.
– Честно или нет, но ты прекрасно знаешь, что я не оставлю тебя здесь одну.
– Я… – Уиннифред взглянула на Гидеона, ожидая помощи, но он опять сверлил свирепым взглядом свою тарелку и бормотал что-то про пять фунтов. Она подумала было взять вилку и запустить ему в голову, но все же сумела сдержаться. – Со мной все будет хорошо, правда. Я…
– Ты едешь со мной в Лондон, или мы обе останемся здесь.
Уиннифред смяла лежащую на коленях салфетку в кулаке, встретилась с непреклонным взглядом подруги и поняла, что не может сказать «нет». Лилли всегда хотелось большего, чем они имели в Мердок-Хаусе или могли купить на свои ограниченные средства в ближайшей деревне Энскрам. Она никогда не жаловалась, никогда не увиливала от самой тяжелой работы. Она с улыбкой голодала, без намека на протест носила обноски… и с распростертыми объятиями приняла ребенка, который больше никому не был нужен.
Но порой, когда им было слишком холодно, или голодно, или слишком страшно, чтобы спать, она мечтательным тоном рассказывала о своем коротком пребывании в Лондоне – про оперу, про суаре и про эти поездки на Бонд-стрит.
Уиннифред бросила салфетку на стол, чертыхнулась – судя по всему, достаточно цветисто, чтобы оторвать внимание Гидеона от своей тарелки, – и встала.
– Прекрасно. Мы едем.
– Спасибо. Фредди…
– Мне надо починить забор.
Уиннифред выскочила из комнаты. А нрав у девушки довольно крутой, размышлял Гидеон. Не злобный и не буйный, как у его мачехи, но все равно грозный. Он находит и его, и саму Уиннифред привлекательнее, чем хотелось бы.
Он повернулся к Лилли и увидел, что она сидит бледная, с плотно сжатыми губами и покрасневшими глазами.
– Полагаю, вы считаете меня очень недоброй, – тихо проговорила она.
– Напротив, я считаю вас очень умной и необыкновенно бескорыстной. – Он успел заметить мучительную тоску в ее глазах, когда она говорила о Лондоне. Она рискнула тем, чего хотела больше всего, ради того, что считала лучшим для своей подруги. – Вы делаете то, что будет наилучшим для Уиннифред.
– Это точно. – Лилли взяла вилку и поковырялась в еде, оставшейся у нее на тарелке. – Она вполне довольна своей жизнью здесь и никогда не станет искать чего-то большего, если ее не заставить. Я хочу, чтоб у нее был шанс обрести настоящее счастье.
– И она обретет
