что она устроена с подобающим комфортом. На все про все он отводил не более двух дней в ее обществе. Он человек уступчивый и готов накинуть пару дней, принимая во внимание обстоятельства, но три недели исключительно под его попечением – об этом не может быть и речи.
– Уверен, вы вполне хорошо справитесь с этим в Лондоне, – добавил он, как надеялся, подбадривающим тоном. – Моя тетя…
– Лорд Гидеон, – терпеливо прервала его Лилли. – Уиннифред приехала сюда тринадцатилетним ребенком, воспитанным чередой равнодушных гувернанток, нанимаемых рассеянным отцом. Это было двенадцать лет назад, и это одно из ее последних соприкосновений с изысканным обществом.
– Наверняка деревня может предложить какое-то подобие светской жизни.
– Викарий и его жена, мистер и миссис Ховард, безраздельно властвуют над небольшим обществом Энскрама, и нас никогда не приглашали присоединиться к их избранной группе друзей.
– Почему? Наверняка, когда вы только приехали…
– Потому что в нашу первую неделю здесь, когда миссис Ховард пришла с визитом, Уиннифред заявила ей, что пусть викарий не ждет, что она будет в воскресенье сидеть на деревянной скамейке.
– А она сказала почему?
– Насколько я помню, она объяснила, что прочла Библию от корки до корки и нигде нет ни строчки насчет того, что допуск на небеса зависит от воскресного просиживания задницы.
Он выдавил улыбку.
– В защиту Уиннифред следует сказать, что это действительно так.
Она мягко взглянула на него.
– Ей требуется время для должной подготовки.
Он постучал пальцем по столу.
– И почему это вы, дамы, всегда делаете из сезона какое-то спортивное состязание?
– Для незамужней леди так оно и есть. – Она выжидающе вскинула брови. – Так вы дадите нам три недели?
Поскольку он только что дал слово, что у них будет все, что ни пожелают, то уж никак не мог сказать «нет». Не мог, не отказавшись от притязаний на честь и право называться джентльменом.
В сущности, его деликатно приперли к стенке, и внезапно реакция Уиннифред на требования подруги перестала казаться ему такой уж возмутительной. По сути дела, мысль о том, чтобы громко выругаться, показалась Гидеону весьма привлекательной.
К несчастью, у него не было извинения для такого прискорбного проявления невоспитанности.
Он согласно кивнул, извинился и пошел успокоить себя длительной прогулкой.
Глава 4
Уиннифред стояла перед поваленной оградой, коза Клер – рядом с ней, в руке Фредди был зажат молоток, а на лице явно написано раздражение. Уступив требованию Лилли насчет лондонского сезона, она отправилась в конюшню, где хранились инструменты, а оттуда – прямиком к ближайшему поломанному участку забора. И не важно, что эту часть пастбища они редко использовали, она была твердо намерена поколотить по чему-нибудь.
