думаю, оно с какой-то начинкой – может, фруктовой, может, какой-то крем. – Она тоскливо вздохнула. – Очень надеюсь, что это крем.
Она никогда его не пробовала, дошло до Гидеона. Она хочет это пирожное так давно и так сильно, что вздыхает от одной лишь мысли о нем – а Уиннифред не произвела на него впечатления женщины, которая только и делает, что вздыхает по каждому поводу, – и, однако, ни разу даже не откусила ни кусочка. Какие еще удовольствия, большие и маленькие, были украдены у нее?
– Непременно привезу. – И он уж позаботится, чтобы эти пирожные были наполнены кремом, даже если ему самолично придется выскрести фрукты и заново начинить их.
– А не могли бы вы привезти два? – спросила она, явно чувствуя себя неловко. – Одно для Лилли? Если это не слишком…
– Два так два.
Остаток дня и добрую часть вечера Уиннифред занималась хлопотами по хозяйству. Она пропустила ленч, частично потому, что поздно позавтракала, но главным образом просто еще была не вполне готова встретиться с Лилли.
Гнев прошел, как и жалость к себе. Она была решительно настроена не только поехать в Лондон, но и постараться получить удовольствие от поездки. Что толку хандрить – только делать несчастными тех, кто с тобой рядом. С чем она не смирилась, так это с приготовлениями.
Уиннифред прекрасно знала свои недостатки. Она хорошо понимала, что совсем не готова для лондонского сезона и что Лилли уже вовсю строит планы, как поправить дело. Это необходимо сделать, и Уиннифред готова. Желания, однако, отнюдь не испытывает.
Поэтому она работала на улице до тех пор, пока не село солнце и не померк последний свет, только после этого она вернулась в дом.
Лилли она нашла у дверей. Та держала коробку из булочной, записку и выглядела слегка ошеломленной.
– Лорд Гидеон прислал нам записку. Ты чуть-чуть не застала посыльного.
Уиннифред посмотрела на дорогу и увидела, что в воздухе все еще висит пыль.
– Что в записке?
– Не знаю. Еще не открывала.
– Почему? – Ей в голову пришла ужасная мысль. – Ты думаешь, он не собирается возвращаться? Думаешь…
– Что? Да нет, ничего подобного. Просто… ну, нам никогда раньше не доставляли посланий. За двенадцать лет ни единого письма, не считая ежегодного пособия от леди Энгсли. – Она широко улыбнулась, глядя на конверт. – И вот, смотри! Нам доставляют письмо специальным курьером – и от самого лорда. Полагаю, это один из самых прекрасных дней за многие годы.
Поскольку это было вполне в духе ее подруги – так по-детски радоваться подобной глупости, Лилли рассмеялась и обняла ее, при этом чуть не раздавив коробку и письмо.
– Я люблю тебя, Лилли Айлстоун. – Фредди чмокнула подругу в щеку. – Прости, что так отвратительно вела себя за завтраком.
Лилли тоже поцеловала ее.
– А ты прости, что я так нечестно вынудила тебя на то, чего ты не хочешь.
– А твоего сожаления достаточно, чтобы…
– Ни в коей
