парочек, радуя доброе сердце владелицы Жулли и пополняя ее широкий карман передника драгоценными камнями.
Надо ли уточнять, что из-за сложившейся ситуации кавалеры чересчур ревнивы и неосторожное всасывание воздуха рядом с их дамами могло привести к конфликту. О чем не знал переступивший порог Шло.
Обезвоженный долгой пешей прогулкой он прильнул к стойке, заказал воды, вежливо улыбнулся недалеко сидящей девушке и потом очнулся на полу с разбитой бровью и болью в затылке. Стоящий над ним Галош настраивал аккордеон и помог подняться. Наверху его ожидал стеклянный стакан воды, что зачерпнули из старой бочки вместе с песком.
Изголодавшаяся по представлениям публика с радостью приняла музыкантов. Толпа пела и плясала, не экономя на выпивке и закусках. Жулли, получив за день недельную выручку, выделила гостям комнату вместе с парочкой не занятых девушек, дабы на утро предложить постоянную работу в салуне. От приставаний полуголых девиц Шло отнекивался. Поздно ночью он спустился в зал, сел на поднятый стул и перечитывал записку, оставленную русалкой на высохших водорослях. Галош же поступил, как настоящих друг, закрывшись девушками в комнате, не давая им домогаться к беззащитному Шло.
Утром, повязывая бабочку, довольный аккордеонист спустился вниз, толкнул сонного коллегу и перед тем, как уйти приметил спящего за столом сана и безалаберно висящий на его ремне кошель. Исключительно в рамках урока, разумеется, Галош достал серебряные ножнички, кои ему неожиданно для себя подарила дама сердца одного полицейского, и хотел было срезать мешочек, как вдруг к его горлу прильнуло острие. Из-под полей широкой шляпы сухими после попойки глазами выглядывал сан, держащий изрисованный рунами стелет. Галош демонстративно убрал руки, но орудие возможного убийства все ещё прислонялось к горлу.
Шло вынул флейту, по не раз отработанной схеме, врезал ей сану по затылку, и нога в ногу с коллегой драпанул прочь из салуна.
– Черт возьми, – дивился он, внимательно разглядывая инструмент.
– Хотите вернуть? – Галош выпустил глубь дыма.
– Ещё чего! Ты погляди на нее, ни трещинки! От моего размаха флейты больше удара нежели никогда.
– Прекрасная новость. Надоест музыка – пойдете в кузнецы, – у Галоша забурлил живот. – Разрешите вашу дубинку. – У Шло отвисла челюсть.
– Д-дубинку?.. Ты, дружок, ступаешь по охренительно тонкому льду, – его коллега прочистил горло и поправил лямки.
– Действительно. Прошу меня простить. Разрешите ваш венец творения музыкальных инструментов? – Шло повернулся в профиль, косясь на коллегу.
– На!
– Премного благодарен, – держа флейту указательными пальцами, Галош выставил ее в сантиметре от кончика носа и оглядел от края до края, закрепив внимание на мундштуке. – Хм… – Он перехватил инструмент, точно меч и с пол-оборота под корень срубил четыре ростка с початками. – Угу. Так я и думал.
– Согласен.
