не спускающий никому резких высказываний в свой адрес Эрнетт отреагировал невероятным образом – выдохнул с облегчением! – и аккуратно возобновил обработку дезинфицирующим средством.
– Хорошо. А то я подумал, что ты боли не чувствуешь от шока.
С мысленным комментарием «Заболел? Климатические сбои повлияли? Чудеса?» Рей ядовито съязвила:
– Меня пробрало, можешь не волноваться,
Конечно же, болевая сенсорная система жертвы стекловтыкательной терапии работала исправно. Ей просто не хотелось показывать свою слабость. Или вести себя так, как этого от нее ожидают. Назло. Или еще по какой-то причине. Короче, она сама не в курсе.
– Вот не могла еще день подождать, прежде чем калечиться? – ворчал Эрнетт, наматывая бинт. – Тогда Доктор Блавейт тебя бы мигом подлатала, и царапины бы не осталось.
– Эсализация восстановления? – предположила Рей.
Познания опекаемой сначала удивили ключника, но затем разгадку ему подкинул факт каждодневной пропажи той в библиотечных чертогах (внутренний крик ужаса: «Я бы не выдержал подобных пыток!!»).
– В точку. Смотрю, ты уже освоилась?
Ответный взгляд Рей, которая прочитала выражение в шоколадных глазах: «А мне понравилось, я с книгами больше схожусь чем с живыми существами».
– Ну, светскую беседу теперь сумею поддержать.
Пауза молчания. Как-то странно замявшись, Эрнетт с напускной небрежностью проговорил:
– Я не о том. Как ты, ну, в целом?
– В целом, на данный момент я чувствую себя не особо целой, – отшутилась Рей, намекая на свое боевое ранение, но, заметив беспокойство надзирателя, добавила уже серьезно. – Ну, как сказать. Иногда сомневаюсь, что все происходит на самом деле. А вдруг это созданный каким-нибудь аппаратом воображаемый мир, навязанный моему сознанию? Вдруг мое тело в реальности сейчас лежит в капсуле в Министерстве исследований? Даже такие бредовые мысли порой лезут в голову. Да уж, недалеко от сумасшествия, еще и эти странные недосны…
– Что за недосны?
Осознание лишнего словоизлияния снова настигло Рей слишком поздно. День сегодня такой невезучий или у нее вместе с кровью последние мозги вытекли?
– Да ничего такого, забей.
Лик работника Академии, явно не поверившего отмазке, посуровел.
– Что. За. Недосны. Выкладывай, живо.
Приказной тон давал понять, что от ответа не отвертеться. Эрнетт хмуро, но внимательно слушал рассказ о Сумеречье, а с наступлением тишины угрюмо спросил:
– Кто еще знает?
В который раз Рей прокляла свою неконтролируемую болтливость. Это все чертово окно виновато, гори оно синим пламенем! (Негодующий возглас несчастного окна: «А я-то тут при чем?!»)
– Никто. А, нет, Джебберт в курсе. Но он мне не поверил.
Одна из хмурых
