на двадцати. Он не знал больше цифр, поэтому насчитал десять раз по двадцать. Когда очередь дошла до одиннадцатого двадцатка, Ваня не заметил, как глаза его тихонько закрылись, и он уснул.
Азовия
В подземельях замка она была лишь однажды. В тот раз отец повел ее на экскурсию, решив показать обратную сторону власти.
– Не все будут согласны с твоими решениями, дочь. Одни будут плести заговоры прямо у тебя под носом, другие и вовсе попытаются убить. Некоторые из них заслуживают второго шанса, они сейчас находятся в этих камерах. Другие… другим место в Тихом Ущелье.
Азовия громко сглотнула. Про Тихое Ущелье она однажды слышала от брата, когда его, как члена Палаты Чародеев, вынудили посетить это место. Даниил после возвращения сказал, что предпочтет умереть, чем подойдет к этой тюрьме ближе, чем на несколько пушечных выстрелов.
– Как думаешь, почему площадь Трех Городов носит свое имя?
– В честь других волшебных городов: Ассирийска, Озерного и Снежны, – уверенно ответила Азовия. Когда она говорила, то живо представляла себе главную светлоградскую площадь. Вокруг нее были установлены три огромные, каждая метров десять в высоту, кисти рук, сжимающие волшебные палочки, которые указывали в центр площади. Каждый монумент был сделан из своего материала: янтаря, слюды и олова.
– Это верно лишь отчасти. По одной палочке на каждый из городов, что подчиняются Светлограду. И лишь с высоты нашего замка видно, что палочки немного склонены к земле. Это символ повиновения. Светлоград – главный российский магический город. Некоторым пришлось в этом убедиться на своей шкуре.
Когда отец договорил, Азовию немного передернуло. Она знала, что долгое время столицей был Ассирийск, и лишь с приходом к власти ее отца решено было перенести столицу в Светлоград. Не все были этим довольны, и последний бунт ассирийцев пришлось подавлять силой.
Император, увидев бледное лицо дочери, поспешил добавить:
– Не волнуйся. Слушай своих советников и народ, но не забывай и про внутренний голос. В конечном итоге, все будет по-твоему. Как велит государь – так и правильно.
И вот сейчас, спустя несколько лет после этого разговора она второй раз в жизни оказалась в дворцовой темнице. В этот раз по другую сторону решетки. Из двадцати камер заключенные содержались всего в двух.
К слову сказать, о побеге она даже не думала. Она просидела тут пару часов, и со временем оцепенение стало понемногу спадать. Тогда она снова и снова мыслями возвращалась в отцовский кабинет, раз за разом переживая его потерю.
Ее отец, ее любимый отец, за которым она чувствовала себя, как за каменной стеной, был мертв. Что бы она ни сделала прежде, она всегда могла на него положиться. Он указывал ей на ошибки, говорил, как нужно себя вести и что нужно говорить. Он был прочным фундаментом, на котором она строила домик своего детства. А сейчас этот фундамент вдруг
