миссис Батлер. – У нее есть какие-то связи в Миссури.
Мисс Раванель заявила, что в Миссури очень много незаконнорожденных. Возможно, даже больше, чем в Техасе.
Сверив свои часы с напольными, Джулиан Батлер перевел стрелки напольных немного назад.
– Мы не услышим выстрелов, слишком далеко.
Его мать охнула, а Констанция Фишер сказала:
– Возможно, твой брат и плут, но ты, Джулиан, тупица.
Джулиан пожал плечами.
– Последняя выходка Ретта вывела из равновесия весь наш дом. Даже слуги сами не свои. Думая, что кухарка приготовила это печенье для уважаемых гостей, – Джулиан поклонился в их сторону, – я похвалил ее. «О нет, мастер Джулиан. Я испекла его для массы Ретта. Когда он придет с дуэли».
Шарлотта прошептала:
– Розмари, пожалуйста, не говори ничего. Нам надо притвориться опоссумами, будто нас тут нет. – И добавила тоскливо: – Я так бы хотела имбирного печенья.
Слышалось тиканье больших часов.
Джулиан кашлянул.
– Миссис У орд, мне следовало бы побольше знать о первых семействах Саванны. Вы ведь, кажется, из Робийяров?
Мисс Раванель припомнила слухи и пересуды.
– Помнится, кто-то из Робийяров находился на пороге мезальянса – вроде бы с кузиной.
– Дорогой кузен Пьер. Моя сестра Эллен находила его великолепным. – Евлалия захихикала (к этому моменту она выпила третью рюмку хереса). – Я полагаю, лев тоже великолепен, пока не сожрет вас.
Мисс Раванель вспомнились кое-какие подробности.
– Тогда Робийяры отослали кузена Пьера и выдали девушку замуж за какого-то ирландского лавочника…
Евлалия решила укрепить честь семьи.
– Моя сестра Эллен вышла замуж за очень успешного человека. Ее супруг мистер Джеральд О’Хара имеет прекрасную хлопковую плантацию близ Джонсборо. Под названием Тара. – Она втянула носом воздух. – В честь его фамильного поместья в Ирландии, думаю.
– Джонсборо… Это в Джорджии? – Мисс Раванель подавила зевоту.
– Именно. Эллен пишет, что ее дочь Скарлетт – вылитая Робийяр.
– Скарлетт? Какое странное имя. Скарлетт О’Хара – ох уж эти ирландцы!
Заложив руки за спину, Джулиан стоял у окна.
– Должно быть, все закончилось.
Элизабет Батлер заговорила, и в ее голосе прозвучала надежда, в которую, кроме нее, никто не верил:
– Ретт и Шэд, верно, объяснились и отправились верхом в таверну мистера Тернера.
Констанция Фишер обратилась к Джулиану:
– Если твой отец закончил с бухгалтерией, то, вероятно, может снизойти до нас и присоединиться к нам?
– Работу Лэнгстона Батлера никогда не переделать, – сказал Джулиан с особой интонацией. – Четырнадцать тысяч акров, триста пятьдесят негров, шестьдесят лошадей, пятеро
