так, – говорит Михайла, – не медля, по первому нартному пути пойдешь ты на Колыму, – продолжал рассказывать Фомка. – Там на ту же на Погычу-реку сряжается Семен Дежнев. Должон ты помешать ему выйти в море до моего прихода».
Кровь бросилась Попову в голову:
– Помешать! Как может он помешать?!
– «Как ты это сделаешь, – сказал ему Стадухин, – дело не мое, – ответил Сидорка, выуживая из котла мясо. – Одно помни: до меня Дежнев не должен выйти на Погычу».
– Того уж мы не ведаем, как он может помешать, – прибавил Фомка, оглядываясь на Сидорку. – Может статься, кочи спалит. Мало ль худого можно сделать, коль совести нет! А Гераська – он по нашим рекам известный.
– Ишь, волки! – обеспокоился Попов.
– «Если же все-таки выйдет он в море, – продолжал Фомка, – тогда, – говорит, – иди за ним следом. Задержи его хоть в походе. Подняться, мол, я тебе помогу. Порох и свинец выдам. На собак, на нарты и лыжи получишь деньги».
– Тут мы с Фомкой слышим, отходят они от обрыва! – вскричал Сидорка. – Я выглянул – они! Чтоб их громом разразило!
– Я тоже глянул. Михайлу Стадухина ни с кем не спутаешь: высок, черноволос, в плечах косая сажень. Богатырь!
– Гераська, рыбий глаз, тоже заметный, – вставил Сидорка. – Худощав. Горбонос.
– Стойте! – вдруг воскликнул Попов, пораженный догадкой. – Так вы для того с Яны сюда, на Колыму, пришли, чтоб нас известить? Другого дела у вас не было? Лишь из-за нас?
Попов вскочил и обнял Фомку, а затем Сидорку.
– Спасибо! Вот верные друзья! А я-то, чурбан! Только что догадался! Как же вы это надумали?
– Что было думать? С Дежневым мы, мил-любезный человек, не единожды встречались. Годов уже шесть тому будет, как мы с ним на Оймеконе-реке здоровущую медведицу взяли. Оттоле мы с ним по Индигирке-реке до Студеного моря спустились.
Сидорка делал отчаянные знаки рукой, желая что-то сказать, но мясо во рту мешало ему говорить.
– С Индигирки Дежнев со Стадухиным направо взяли, на реку Алазею. Мы же с Фомкой – налево. На Оленек-реку мы подались, – сказал наконец Сидорка, кое-как ухитрившись проглотить мясо.
– И везде Дежнев был нам другом. Вместе мы мерзли, вместе голодали, вместе соболей промышляли, – раздумчиво продолжил Фомка.
– Пороху он нам давал, свинцу. Душевный человек! Не Мишка Стадухин, рыбий глаз, – присоединился к мнению товарища Сидорка и решительно отбросил последнюю обглоданную кость.
– Ладно! Пусть он приходит, этот Анкудинов! – Попов ударил кулаком по столу. – Мы его в железа закуем!
– В железа? Добро, – согласился Фомка. – Только, милой, он не один у вас объявится. Прибрал он себе шайку ворья. Сам он у них в атаманах ходит. А в той шайке человек с тридцать. Оружны они. Не простое дело их взять,
