меня с мистером Маунтджоем, пожалуйста, – попросил папа. – Добавочный шесть ноль девять.
В трубке наступила тишина, а затем оттуда отозвался звучный, сочный голос.
Папа сердито посмотрел на Громилу и сказал: – Мистер Маунтджой, это Квентин Сайкс беспокоит. Я насчет своих двух тысяч слов. Похоже, кто-то подослал ко мне наемного убийцу…
– Кого я убил? Пока никого! – запротестовал Громила.
– Помолчите, любезный, – оборвал его папа. – Мистер Маунтджой, этот субъект утверждает, будто слова не дошли. А я прекрасно помню, что, как обычно, послал их вам с неделю назад…
Звучный голос что-то зарокотал в ответ. Он рокотал и рокотал. Папа нахмурился и слушал, изнемогая от нетерпения, потом перебил:
– А кто такой Арчер?
Голос в трубке опять зарокотал.
– Благодарю вас, – отозвался папа, повесил трубку и с тяжелым вздохом повернулся к Громиле.
Тот заухмылялся еще шире:
– Не дошли словечки, а?
– Нет, – признался папа. – Судя по всему, затерялись по дороге. Но мне дают дополнительно неделю сроку, чтобы… – Он осекся, потому что Громила неторопливо покачал головенкой. – В чем дело?
– Арчер ждать не будет, – заявил Громила. – Хотите без электричества сидеть? Без газа? Арчер окучивает всю энергию.
– Знаю, – отрезал папа. – Уже знаю и про газ, и про электричество. Мистер Маунтджой мне только что доходчиво объяснил.
– Слова заново, – сказал Громила. – Написать, и всего делов.
– Ладно, – решительно произнес папа. – Идемте-ка все домой и побыстрее покончим с этим делом.
Они молча зашагали обратно. Громила возвышался над остальными. Говарду не терпелось спросить папу, что происходит, но никак не получалось. Едва они переступили порог, как Громила обосновался на прежнем месте, загромоздив своей персоной половину кухни, а папа поспешно удалился к себе в кабинет, и оттуда быстрыми короткими очередями застучала пишущая машинка. Короткая очередь – длинная пауза, короткая очередь – длинная пауза. Катастрофа засела в гостиной, включила телевизор и, надувшись, стала вынашивать планы страшной мести Громиле. «Хорошо хоть мамы пока нет дома», – с облегчением подумал Говард. Он от души понадеялся, что папа успеет управиться со словами и выставить Громилу до маминого возвращения.
Тем временем Фифи суетилась в кухне, то и дело перешагивая через вытянутые ножищи Громилы.
– Говард, золотко, помоги мне хотя бы приготовить ужин, будь другом, – попросила она. – Ваша мама ужасно, ужасно расстроится, когда придет и обнаружит, что тут творится!
Катриона Сайкс появилась ровно через пять минут после этой фразы. Она вошла с закрытыми глазами, пошатываясь от усталости, и это означало, что день у мамы выдался утомительный. Мама работала школьным музыкальным инспектором, проверяла оркестры, отчего постоянно страдала мигренью. Она сложила на стол нотную папку, вечернюю газету, магнитофон, связку блок-флейт и набор бубнов, потом
