и в том, что он к вам пристал, вашей вины нет совсем. Виноват тут он, и только он.
– Правда? – Ей удалось выдавить из себя полновесную улыбку, но в глазах по-прежнему читались страх и неуверенность.
– Правда. Он плохой человек, и ему нравится запугивать окружающих.
– Это точно, – кивнула она. – У него по глазам это видно. Однажды вечером он догнал меня на парковке. И чем хуже я себя чувствовала, тем больше ему это нравилось.
Бубба тихо хохотнул:
– Ему будет еще хреновее, когда мы его навестим.
Карен Николc взглянула на Буббу, и на секунду могло показаться, что ей жалко Коди Фалька.
Из офиса я позвонил своему адвокату, Чезвику Хартману.
Карен Николc уехала на «фольксвагене» своего бойфренда, по моему совету направившись в офис «Стэйт мьючуэл», чтобы внести плату по страховке. Когда она предположила, что в страховой фирме не примут от нее новый чек, я убедил ее, что беспокоиться тут не о чем. А когда она спросила, во сколько ей обойдутся мои услуги, я сказал, что платить ей придется только за один день – большего мне не понадобится.
– Всего один день?
– Всего один день.
– Но что насчет Коди?
– О Коди ты больше никогда не услышишь.
Я захлопнул дверь автомобиля, и она уехала, на прощание помахав мне рукой.
– Загляни в словарь, найди слово «очаровательная», – попросил я Буббу, когда мы вернулись ко мне в офис. – Посмотри, нет ли там рядом фотографии Карен Николc.
Бубба обвел взглядом стопку книг, лежавшую на подоконнике.
– А откуда я узнаю, которая из них словарь?
Чезвик наконец поднял трубку, и я рассказал ему о Карен Николc и ее проблеме со страховой компанией.
– Ни одной пропущенной оплаты?
– Ни одной.
– Нет проблем. Говоришь, «королла»?
– Ага.
– Это вроде такая машина за двадцать пять тысяч долларов?
– Скорее за четырнадцать.
Чезвик хмыкнул:
– Неужто бывают такие дешевые машины?
Чезвик являлся обладателем «бентли», «мерседеса V10» и пары «рейндж-роверов», насколько мне было известно. А когда он хотел сойти за простого смертного, то садился за руль «лексуса».
– Они заплатят, – сказал он.
– Сказали, что не будут платить, – ответил я, просто чтобы его поддеть.
– И пойдут против меня? Если к концу нашего разговора я не буду полностью удовлетворен, им придется услышать, что они уже должны мне пятьдесят тысяч. Они заплатят, – повторил он.
Когда я положил трубку, Бубба спросил:
– Чего он сказал?
– Сказал, что они заплатят.
Он кивнул:
– И Коди заплатит, чувак. По полной программе заплатит.
Бубба отправился к себе на склад улаживать какие-то дела, а я позвонил Девину Амронклину, копу из
