бы не задумывался об этом ещё долго, если бы сам бизнес не привёл его на юг. Летом.
На лазурном побережье Чёрного моря, в уютном курортном городе – томном оазисе между горными вершинами и узкой полоской пологой суши – возникли сложности с растаможкой груза. И Шуманскому лично пришлось отправиться туда для урегулирования всех формальностей. С грузом всё выяснилось очень быстро, и можно было даже возвращаться. Но Владислав вдруг поддался на уговоры местного начальника порта Нодара Сванидзе и решил задержаться в городе на пару-тройку дней. Тем более что море оказалось таким теплым!
Даже просто стоя на бетонном причале в порту, и решая текущие вопросы, Шуманский не мог оторвать взгляда от причудливо расцвеченных волн. Нежно-синее небо с чистыми белыми клочьями облаков, словно опрокинулось в воду. У подножия здания морского вокзала море переливалось пятнами желтовато-карамельного цвета, отражая фасад. И за ними – криволинейные полосы высоток в островах разноцветной зелени и ультрамариновая синусоида гор на заднем плане.
Разве можно так просто оставить всё это и вернуться обратно в душный офис Москвы? С её чадящими пробками, летними короткими дождями, прибивающими пыль и пахнущими мокрым асфальтом, парами бензина и выхлопом из подземки.
Ему всегда казалось, что Москва имеет стойкий навязчивый запах терпкого букета. Словно композиция из дурманящего аромата шальных денег и пьянящих аккордов стремительной карьеры с нотками риска. Правда, в этот букет безжалостно вплели диссонирующие включения – плесень рухнувших амбиций с едким духом неоправданных надежд. И в отдельных районах столицы соотношения в этом букете менялись. На Рублёвке, или в элитных кварталах – приторный мажорный ряд, из раздутых по максиму первых компонентов. Возле рудиментарных хрущёвок или в спальных районах столицы – аромат сбивался до резко бьющего в нос отчаянно минорного горьковатого тона, скрипящего на зубах.
И вот теперь, разомлевший под жарким полуденным солнцем, розовый и пластилиновый Шуманский лежал на гальке у кромки воды. Оплавленные зноем, обманчиво тихие и неповоротливые волны мягко качались. Лишь иногда с лёгким плеском вздымались из глубины истинные проблески цвета – то синего, то мутно-зелёного, или почти жёлтого, грязного оттенка. Но строго следящий за ними диск светила, устало проводил парогенератором над дыбящейся пучиной и утюжил морскую плоть, устраняя морщины и складки.
В голове Влада медленно накатывала и отступала в такт с дыханием волны одна единственная мысль: сейчас встать и пойти поплавать или ещё полежать? Так приятно кожу ветерок щекочет, что двигаться лень, думать лень и даже вставать и плавать – лень.
Была суббота, они с утра небольшой компанией уехали куда-то далеко от города на дикий пляж. Место выбрали отличное. Небольшой чистый берег с ровными охристыми галунами и песком у воды. И природным камерным амфитеатром: с партером на пляже, галеркой и ложами в зарослях высоченного сочного папоротника. А вокруг
