вельветовую куртку, но не стал спешить в школу. Сперва он решил навестить Эрику Шеен.
Молодой человек проехал мимо ратуши, затормозил на углу улицы Гусиная Песня и соскочил с велосипеда. Николас оглянулся. Город уступами рыжих черепичных крыш спускался к Боденскому озеру. Озеро было таким большим, что дух захватывало. И если противоположный берег с покатой зеленой горой и городком Лудвигсхафен у её подножия был отчетливо виден в ясную погоду, то на востоке озеро становилось все шире и шире и тянулось вдаль, пока не пропадало в солнечной дымке на горизонте.
Зябкий ветер забирался под одежду. Николас поднял ворот куртки и, не торопясь, прогулочным шагом направился к дому фрау Шеен. Велосипед он держал за руль и катил рядом с собой. Николас сразу узнал этот старый одноэтажный дом, сложенный из каменных блоков. Под окнами дома стоял старый каштан с обрезанными на зиму ветвями. Живая ограда из тиса была аккуратно подстрижена. На тротуаре возле дома был припаркован желтый «фольксваген» Эрики Шеен. А пройдя ближе, Николас заметил, что за «жуком» стоит серый новенький «опель».
Николас не знал, что подумать. Скорее всего, фрау Шеен дома, и у неё гости. Но, может быть, она ушла куда-то пешком, а «опель» – это машина соседей?
Николас огляделся по сторонам – на улице не было ни души. Тогда молодой человек быстро свернул в проулок. Он поставил велосипед к кирпичной ограде соседнего дома, а сам протиснулся через ярко-зеленые тисовые кусты. Пригнувшись, Николас подбежал к стене дома и замер возле окна. Несмотря на прохладную погоду, створка окна была приоткрыта. Николас узнал голос фрау Шеен,
– Хорошо, герр Харпе. Раз вы согласны…
– Да, фрау Шеен, я согласен, – услышал Николас высокий и нервный мужской голос. – Если моя дорогая, меня простит…
– Я не стану подавать на развод, если только у тебя хватит мужества отвечать за свои поступки! – сказала с негодованием женщина, которую Николас не видел.
– Я виноват, – сказал мужчина и всхлипнул. – Анна, дорогая, я искренне жалею о своем недостойном поведении…
– Мы уже говорили об этом, и не раз. Одного раскаяния мало. А ты, Артур, всегда так искренне раскаиваешься! Не правда ли, как любезно со стороны фрау Шеен, что она согласилась помочь нам в этом щекотливом деле?
– Что же, если герр Харпе сам, по доброй воле… Я подчеркиваю, добровольно… – начала фрау Шеен, но мужчина снова её перебил.
– Я иногда думаю, не сошел ли я с ума! Это так дико, просто кошмар какой-то… Но я должен через этой пройти…
Наверное, с минуту никто не произносил ни слова. Потом Николас услышал, как Анна Харпе со значением кашлянула в кулачок.
– Да, дорогая, – торопливо сказал мужчина, – Я по своей воле… Ради сохранения нашей семьи… Я прошу вас, фрау Шеен!
– Раз так, хорошо, – сказала фрау Шеен.
Николас услышал, как заскрипели
