вся группа.
«Как же интересно в садике! Как весело!» – Наська зажмурилась и с упоением начала прыгать. Неожиданно один за другим погасли крики ребят. Одна Наська прыгала и радостно от всей души выкрикивала боевую песню. Мальчишка – командир дёрнул её за майку и выпалил:
– Ложись! Ночная идёт!
Наська не поняла, кто идёт и почему она должна ложиться и, радостно размахивая руками, продолжала прыгать. Вдруг её ослепил свет. Подошла высокая тётенька – строгое лицо, тонкие губы, холодный изучающий взгляд. За её руку держался убежавший из спальни мальчишка.
– Эта девочка тебя била? – спросила у него тётенька.
Мальчишка согласно мотнул головой.
– Так! Девочка, зачем ты дралась?
– А он первый начал.
– Ты что кричишь, девочка?! Не видишь – дети уже спят. А ты кричишь. Всем мешаешь!
– Да мы ещё не спим! Мы в войну играем! – радостно объяснила Наська.
– Ты что, новенькая?
– Ага.
– Безобразие! Все дети, как дети… А эта не понятно что?!
– Почему это? – перебила её Наська.
– Как со взрослыми разговариваешь?.. А, ну-ка пойдём.
Наська послушно слезла с постели. Потянулась за платьем.
– Нет. Так иди, – тётенька схватила Наську за руку, в трусиках и майке повела её куда-то по длинным полутёмным коридорам садика.
«Все кричали, а притворились, будто спят… никто даже ничего не сказал…» – шла и думала Наська.
Они вошли в большое помещение. Резкий свет опять больно ударил по глазам. Немного привыкнув, Наська начала внимательно рассматривать всё. Она стояла на кухне: посередине была огромная плита, на ней кастрюли, сковородки и повсюду – на полу, на стенах… белый кафель… Рядом с плитой стояли два больших ведра. В одном, грустно прижавшись друг к другу, лежала грязная, немытая картошка. В другом, купаясь, приветливо белела уже почищенная.
– Я ночная воспитательница, – строго сказала тётенька. – Меня зовут Инге Андрусовна. Так, девочка, вставай в угол и подумай о своём поведении. А когда станет стыдно, подойди и извинись! Только тогда я разрешу тебе пойти спать. Поняла?
Ночная воспитательница завязала фартук, села на стул и ожидающе посмотрела на Наську. Наська встала в угол и насупившись разглядывала её.
«Все прыгали. А почему я должна извиняться? Почему я одна должна извиняться?!» – думала Наська.
Ночная ещё немного подождала, и, неодобрительно покачав головой, начала чистить картошку. Тётенька ловко расправлялась с ней. В её руках она мгновенно превращалась из чёрной и неприятной в умытую и белую. Картошка почти заполнила ведро…
– Ну, и долго ты будешь молчать? Извиняйся!
Наська вздрогнула, вопрос, нарушив тишину, испугал её и оторвал от наблюдений. Она сжала губы и недружелюбно посмотрела на воспитательницу.
– Не хочешь?! Ладно, – ночная взяла ведро с картофельной кожурой и вышла.
Наська долго
