тоже некуда.
– Мама?..
– А-а?
– Тебе опять плохо?
Она зажмурилась, и в уголках ее глаз собрались слезы.
– Нет, Давид… О чем ты? – она вытерла лицо. Глаза ее блестели. – Все в порядке.
– Тогда почему ты плачешь?
В этот раз она не нашла, что сказать, измученно улыбнулась, взяла сигареты и вышла из комнаты.
На этой неделе я узнал кое-что важное: счастлив тот, кто дарит любовь. Сделать кому-то подарок – значит ею поделиться. Когда я возвращался из цветочного магазина и дарил маме цветок, я был безумно счастлив, и это было так приятно. Я запомнил это чувство.
Повсюду, куда ни пойди и к кому ни прислушайся, люди благодарят Бога. Я тоже Ему благодарен, не спорю, но первой для меня всегда будет мама. Она не относилась ко мне, как к какому-то особенному. Думаю, ты понимаешь, к чему я. Не было такого, что она повсюду водит меня за руку или берет на руки, когда я сам мог идти. Она делала это от любви и продолжает делать. Она позволяет мне ошибаться, чтобы я мог научиться. Благодаря ей я такой, какой я есть.
В детстве, когда у меня что-то не получалось, мама любила говорить: «Не упав, не научишься подниматься». Она и сейчас так говорит, но чаще молчит. Тогда я был маленьким и не понимал, к чему «падения и подъемы», когда у меня не получается написать предложение без двадцати ошибок.
Сейчас, когда маме нужна помощь, я хочу ей помочь. Но как?
Письмо 9
Книжный лабиринт
18 марта, пятница
Уф-ф, и почему жить так сложно, неужели без сложностей никак? Люди пытаются усложнить свои жизни и жизни других людей. И у них это получается. Но зачем? Как же мне хочется нормальной, спокойной жизни, без этого высасывания мозгов через соломинку. Почему так происходит, зачем одни делают все, чтобы подогнать других под себя?
На этой неделе произошло много разных вещей. Вано выздоровел, и теперь мы снова вместе: за одной партой, в коридорах и по пути домой. Даже и не знаю, радоваться или нет.
Началось все с того дня, когда вернулся Вано. У нас двойной английский: звонок с первого урока, кто-то уходит, и все же большинство остается в кабинете. Учитель выходит. Соня машет рукой с последней парты, я улыбаюсь и отвечаю ей. Вано залипает в телефоне, улучшает бойца в UFC и ничего не видит, но наше приветствие замечает Звиад.
– Что такое, Нытик, нашел себе подружку? Странно… Я думал, тебе нравятся крупные жеребцы. Так чего вернулся к громиле? Погоди, отвечу за тебя. С ним безопасно, чуть что обнимет, утешит, – говорил он громко, так, чтобы каждый слышал. – Ребят, ведь наш Нытик такой? – он обращался к тем придуркам, что фальшиво посмеивались над каждой его шуткой. – Слушай, Нытик, твоя подружка, что, слепая? Ей бы операцию сделать. Тогда бы она увидела, какой ты противный… Урод. Может, нам собраться на пожертвования, а благотворительный фонд назовем так: «ПоможемУзреть». Неплохо звучит, правда, ребята?!
