и к обязанностям своим она относилась внимательно: когда в соседней комнате зазвонил телефон, тут же поднялась и отправилась ответить на вызов. Вернулась она буквально через минуту:
– Александр, это вас.
– Меня? Кто? Родственники?
– Близкий друг Игната Савельевича.
Пожав плечами, я подошёл к телефонному аппарату. Трубка легла в ладонь привычно, будто я уже не раз пользовался ей. Голова слегка закружилась, и я почти услышал, как из динамика доносятся щелчки и шипение, через которые пробивается слабый, смутно знакомый голос…
Но шипение в трубке было иным. Такие звуки появляются на линии, когда звонившего отделяют от тебя тысячи километров.
– Слушаю.
На другом конце провода кто-то завозился, заворчал недовольно. Потом раздался глубокий хриплый голос с лёгким акцентом. Слова булькали, слетая с языка незнакомца, как будто ему в глотку влили воды.
– Александер? Меня зовут Нейтан Марш. Из Портлендских Маршей, если это вам о чём-то говорит. Другая ветвь семейства.
– Здравствуйте. Нет, простите…
– Не важно. Важно другое, Александер. Вы уже приняли наследие вашего деда?
Наследие? Должно быть, иностранец перепутал близкие по звучанию слова: «наследие» и «наследство».
– Да, Нейтан. Наследие Игната Савельевича уже моё…
Мой собеседник заквакал что-то торопливо, но я не смог разобрать ни слова, потому что сильная сухая рука вдруг вырвала у меня трубку. Роза Михайловна, едва не отталкивая меня плечом, торопливо проговорила в неё:
– Мистер Марш? Это Роза, Роуз. Нет, ещё нет. Александр ошибся. Пока ещё нет.
Она быстро опустила трубку на рычаг и вздрогнула, словно резко вспомнив, что я стою рядом.
– Александр, – она замялась. – Прошу меня извинить. Мистер Марш – друг и коллега вашего…
– Я знаю, кто это. Видел его имя в записях.Это ведь он прислал деду «Некрономикон»?
Роза Михайловна напряглась, но тут же улыбнулась, расслабленно пригладила волосы. Самообладание уже полностью к ней вернулось.
– Вы знаете уже куда больше, чем я полагала. Но поверьте, пока что вам лучше отвечать отрицательно на такие вопросы. Ещё раз прошу прощения за грубость. Со временем вы поймёте.
Сбитый с толку и разозлённый, я направился прямиком в библиотеку и из чистого упрямства схватил с полки «Некрономикон», распахнул его на середине и попытался прочесть.
И не понял ни единого слова, не понял даже, на каком языке он написан.
*
В спальню я отправился прямо перед ужином, мимоходом бросив экономке, что не голоден. Она, к моему облегчению, никак это не прокомментировала.
Без сил повалившись на кровать, я замер, уставившись в бревенчатый потолок. Уехать! Вот что мне нужно делать! Уехать подальше от этого дома. Не в Москву, где вся родня,
