ружейного выстрела от врага. Но маршал не ограничился этим: он поднялся на небольшое возвышение поблизости от испанских позиций, чтобы еще лучше разглядеть неприятельские укрепления. Тотчас же вражеские стрелки принялись осыпать маршала и его свиту градом пуль. В течение нескольких мгновений один из его офицеров был ранен, у некоторых пули пробили шляпы или зацепили униформу. Большая часть свиты Ланна предпочла спуститься в окоп, сам же маршал продолжал диктовать распоряжения оставшемуся с ним офицеру, так же спокойно, как если бы он находился в тиши своего кабинета. «Лишь закончив это, он не торопясь опустился в траншею»[221], – рассказывал очевидец.
В своем раззолоченном мундире словно нарочно выставлял себя напоказ неприятелю маршал Мюрат. «Господа, не надо, чтобы вы оставались здесь: вы служите слишком хорошей мишенью», – произнес он, обращаясь как-то в разгар боя к своим офицерам, находившимся, как и он, под перекрестным огнем неприятеля. «Его безразличие к опасности было доведено до высшего уровня», – писал о нем будущий маршал II Империи, а тогда младший офицер Кастеллан[222].
В битве при Бородине дивизия Фриана несла ужасающие потери под ураганным огнем русских орудий и градом пуль. Один из полковников, видя половину своей части, скошенной картечью, дал приказ отступать. Мюрат бросился к нему с криком: «Что вы делаете?!» Офицер показал на груды трупов своих солдат: «Вы видите: здесь находиться невозможно!» «Да?! Ну а я то нахожусь!» – воскликнул Мюрат в ответ. Взглянув с изумлением на маршала, полковник произнес: «Да, это так» и, повернувшись к солдатам, крикнул: «Кругом марш! Вперед, на смерть!»[223].
А. Аверьянов. Маршал Ней ведет пехоту в атаку на Фридланд, 14 июня 1807 г.
Героическое поведение маршала Нея во время отступления из России стало легендой. С ружьем в руках, собирая вокруг себя всех тех, кто еще держался на ногах, маршал провел все тяжкие дни и ночи отступления в арьергарде, ободряя замерзающих голодных солдат, с боями пробиваясь сквозь тысячи опасностей и лишений. «…Присутствия маршала Нея было достаточно, чтобы нас успокоить, – пишет офицер из его корпуса об одном из самых тяжелых моментов отхода, – не зная о том, что он хочет сделать, что он может сделать, мы были уверены, что он сможет сделать что-нибудь. Его уверенность равнялась лишь его отваге. Чем больше была опасность, тем более быстрыми были его решения, он более не сомневался в успехе. В этот тяжкий момент его лицо не выражало ни нерешительности, ни беспокойства»[224].
В 1807 году в битве под Гейльсбергом знаменитый командир легкой кавалерии генерал Лассаль соперничал в отваге со своим начальником Мюратом. Окруженный со всех сторон русскими кавалеристами, Мюрат был близок к тому, чтобы погибнуть в жестокой сече, как вдруг ряды окружавших маршала кавалеристов развалились, и какой-то страшный рубака, нанося удары направо и налево, прорвался к нему. Это был Лассаль, который спас своего
Lejeune L.-F. Mémoires du général Lejeune. R, 1895, t. 1, p. 176–177.
Castellane V-E. Journal du maréchal de Castellane (1804–1862). R, 1895–1897, t. 1, p. 134, 142.
Dupont M. Murat. R, 1980, p. 257.
Montesquiou duc de Fézensac R.-E.-R-J. Souvenirs militaires de 1804 à 1814. R, 1863, p. 287–288.
