не говорили о моральном вознаграждении военачальников Империи. Мы стремились показать, что даже с чисто материальных позиций военная знать доминировала над богачами, банкирами и фабрикантами. Что же касается общественного престижа «людей шпаги» в эпоху Наполеона, здесь вообще не приходится спорить. Блеск карет и пышные свиты маршалов Империи ослепляли парижских буржуа, звон шпор и веселые уверенные голоса молодых генералов заставляли притихнуть в любом салоне биржевого воротилу.
Но, разумеется, венцом социального престижа для полководцев Наполеона было, как уже указывалось, создание дворянства Империи. Верхушкой этого дворянства стали маршалы и генералы.
Пять маршалов получили титул князей Империи (один из маршалов – Бертье – стал владетельным князем Невшательским);
17 маршалов и 5 генералов получили титул герцогов;
5 маршалов и 168 генералов стали графами;
623 генерала – баронами;
88 генералов – рыцарями Империи.
Когда речь идет о дворянстве Империи, часто вспоминают эфемерность этого учреждения, а исторические труды полны анекдотов о неотесанности ряда новых вельмож (в особенности их супруг), говорят, что никакого-де особенного значения это дворянство не имело, социальный престиж его был слаб, и оно не смогло победить в историческом плане старую знать…
Очевидно, было бы чудовищным извращением и иезуитской издевкой требовать от дворянства Империи, не просуществовавшего и десяти лет, такой же стабильности и престижа в последующие эпохи, как у знати тысячелетней французской монархии. Необходимо также обратить внимание, откуда исходит информация о грубых мужланах, наполнивших парижские салоны. Знаменитые анекдоты оказываются не более чем брюзжанием старух из Сен-Жерменского предместья и всех тех, кто завидовал успеху новых людей. Как метко сказал специалист по истории знати в период Империи Жером Зисенисс, «проще, конечно, было смеяться над неловкостью этих «герцогов из дурных семей», чем завоевать, как они, с мечом в руке свои громкие титулы»[231]. Лучше вспомнить то, как встретила гордая старая знать известие о рентах, которые раздавал император: «В Сен-Жерменском предместье рассказывают, что мадам де Монморанси и мадам де Монтемар получили от императора дотации на их мужей в виде ренты в 140 000 ливров, – свидетельствует бесстрастный рапорт парижской полиции от февраля 1810 года. – Эта новость заставила многих людей из этого круга пожалеть о том, что они слишком долго ждали случая для представления Его Величеству…»[232]
Что же касается тех из «бывших», кто не шушукался по углам, а пошел вместе со всей молодежью Франции выковывать себе новые гербы на поле чести, они думали иначе, чем их родители. Молодой офицер, ординарец Наполеона, отпрыск знатнейшего рода Анатоль де Монтескье вспоминал: «Это новое учреждение (дворянство Империи) было словно великолепным пиром, где царствовали заслуги и слава»
Zieseniss J. Noblesse d’Empire. // Dictionnaire Napoléon. Sous la direction de Jean Tulard. R, 1987, p. 1246.
Цит. по: Ibid., p. 1247.
