Давно научился не показывать этого – пока я спокоен и миролюбив, бдительность и маскировка родителей ослабевает, и я могу узнать почти все сам, нутром. Но иногда хочется сбежать от такой искаженной, вывернутой наизнанку заботы. Кажется, многие родители решают не читать инструкцию к ребенку, надеясь, что сами разберутся, и выходит то, что выходит.
Хана молчала, обдумывая. Марс заметил, что она погрузилась в его рассказ, забыв беспокойство о безопасности, волнение отступило.
– Да, иногда любовь принимает странные формы. Наверное, любви можно учиться всю жизнь и до совершенства все равно будет далеко. До тех пор, пока она не перестанет быть эгоистичной, зацикленной, поверхностной. Больше не будет олицетворением душевных травм человека, а станет глубоким, свободным, крылатым чувством.
Тем временем поднялся ветер, и мост стали захлестывать волны. Марс заметил, как бледные кисти девочки сжались в напряженные кулаки и понял, что грандиозное обмундирование не справляется. Оценив ситуацию, мальчик понял, что ближайшим укрытием является сейчас его подземный тайник, скрывающийся в уже кромешной темноте леса. С другой стороны, находился он совсем близко, и Марс знал каждый метр на пути, всвязи с чем у него возникла идея дойти дотуда наощупь, с зажмуренными глазами. Заверив Хану, что рядом есть безопасное место, мальчик взял ее под руку и почувствовал окаменение всех мышц девочки. Та неслушающимися пальцами застегнула пару крупных пуговиц, соединив две половины капюшона на середине лица, чуть выдохнула и поковыляла, переставляя деревянные ноги и следуя за Марсом. Он же подобрал тонкую, иссохшуюся ветку дерева на подходе к сомкнувшимся темным силуэтам лесных исполинов и, закрыв глаза, сделал первый шаг. То, какой вымученный у них получился дуэт, горько позабавило Марса. Вспомнив «Битый битого везет», улыбнулся и зашагал мягко и постепенно, водя перед собой веткой во избежание столкновений. Хана ощущалась как статуя – замороженная ледяная принцесса, которую было довольно сложно вести. Так и брели они молча, сосредоточенные только на продолжении ходьбы вопреки всему.
Наконец Марс почувствовал стопами твердость под слоем дерна, отпустил Хану и нагнулся скатать верхний слой почвы в рулон и открыть люк. В эти минуты глазами мальчику служили руки, и, жадно щупая все вокруг, он спустился на пол, покрытый сеном, и зажег лампу. Только тогда он распахнул глаза, которые, привыкнув к темноте, удивленно защипали и сомкнулись в маленькие щелки. Марс велел Хане расстегнуть капюшон, чтобы не упасть и не травмироваться во время спуска в люк, и помог ей спрыгнуть.
Неопределенное время они просто сидели на ароматном сене и приходили в себя, не в состоянии ни о чем думать. Глаза их постепенно обретали нормальный размер, адаптируясь к свету. Было неимоверным облегчением оказаться в светлом, сухом, безветренном месте. Хана с любопытством стала оглядывать вокруг себя. То, что находились подростки под землей, девочка поняла сразу по стенам и запаху, который они отдавали.
