редакции имел доступ к статьям для завтрашнего номера. Эндрю постоянно обнаруживал в международных новостях аналитические ошибки, а то и попросту неправду. Благодаря его замечаниям на еженедельных редакционных совещаниях, где собирались все журналисты газеты, удавалось избегать читательского возмущения и, соответственно, извинений в последующих номерах. Компетентность Эндрю не осталась незамеченной, и, когда ему предложили выбрать между двумя вариантами поощрения – годовой премией и новой должностью, он не колебался.
Ему вновь представился случай составить “хронику жизни”, как он называл свои прежние сочинения, и это вызвало у него прилив воодушевления. Принявшись за жизнеописание Вэлери, он даже испытал легкую ностальгию.
По прошествии двух часов он набрал на клавиатуре своего телефона готовые восемь с половиной строк и отправил их по назначению.
Остаток дня он посвятил тщетным попыткам сочинить статейку о возможности народного восстания в Сирии. Коллеги в подобную перспективу не верили, можно даже сказать, напрочь ее отвергали.
Сосредоточиться никак не удавалось: он то и дело переводил взгляд с монитора компьютера на мобильник, но тот молчал. Когда в пять часов вечера дисплей наконец загорелся, Эндрю жадно схватил телефон. Ложная тревога: уведомление из прачечной: его рубашки готовы.
Только в полдень следующего дня он получил сообщение:
“В следующий четверг, 19.30. Вэлери”.
Он немедленно ответил:
“Ты знаешь адрес?”
И через несколько секунд жалел, что поторопился с ответом, читая и перечитывая лаконичное “Да”.
Эндрю вернулся к работе и семь дней сосредоточенно трудился. Ни капли алкоголя – если только, как и он, не считать пиво алкогольным напитком, ведь оно слишком слабое.
В среду он забрал из химчистки сданный накануне костюм и отправился покупать белую рубашку, а заодно зашел в парикмахерскую подровнять стрижку и побриться. Как всегда по вечерам в среду, в девять он встретился с со своим старым другом Саймоном в неказистом с виду ресторанчике, где лучше, чем где-либо в Уэст-Виллидж, готовили рыбу. Эндрю жил в двух шагах оттуда и ужинал здесь, в “Мэриз Фиш”, когда поздно возвращался из редакции, что случалось нередко. Пока Саймон по своему обыкновению поносил республиканцев, мешавших президенту проводить реформы, ради которых его и выбрали, Эндрю рассеянно наблюдал через витрину за прохожими и туристами, неспешно гулявшими по улицам его района.
– Хочешь, удивлю? Информация из надежного источника: Барак Обама втюрился в Ангелу Меркель.
– А что, она хорошенькая, – рассеянно отозвался Эндрю.
– Одно из двух: либо ты сам раскопал какую-то небывалую сенсацию, и тогда я тебя прощаю, либо кого-то встретил, и тогда выкладывай! – рявкнул Саймон.
– Не то и не другое, – ответил Эндрю. – Просто устал, извини.
– Мне-то не вешай лапшу! Я не видел тебя таким гладко выбритым с тех
