я говорю, пожимая плечами:
– А что с ним сталось? Все та же тьма…
Ухожу. И у самой двери, когда я касаюсь пальцами ее стеклянной ручки, у кого-то звонит сотовый телефон. Громко, разрывая скопившуюся в сером доме тишину. Застываю на пороге, слушая разговор.
– Да?! – синий костюм кричит в трубку. Я сжимаю кулаки в ожидании. Он молчит, слушает. Но даже до меня долетает жужжащий голос из трубки. На квартире, куда выехал наряд, нашли труп. – Кто это?! Кто это?! Кто?! – и потом сразу тусклым голосом, – не может быть… Ждите меня.
Пухлый палец нажимает на кнопку сброса – Клавиша щелкает, и я оглядываюсь. Вижу поникшие плечи. Значит, поиски убийцы будут долгими.
– Нашли труп хозяина этого дома. С выпотрошенным горлом, у себя в квартире…
Я выхожу за дверь. Закуриваю, вдыхаю свежий осенний воздух и становится легче. С деревьев сыпется золото. Ветер подхватывает его и кружит в неповторимом вальсе, подобия которому нет на самой земле. Вся округа горит в ярком огне наступившей поры. Листья падают на машины, на землю, на людей. Осень погребает под своим драгоценным ковром все окрест, даря, точно обезумевший миллиардер, неисчислимые богатства каждому прохожему. А сырые, вымокшие от дождя тучи, висят так низко над головой, что я боюсь их задеть. Спускаюсь с крыльца и иду к ближайшей патрульной машине. Волосы треплет ветер. Я дергаю ручку, дверь открывается – заглядываю в салон. Пусто.
Мокрая земля позади машин исполосована колеями, будто шрамами. Сигарета мгновенно превращается в кривой пепел. Затягиваюсь, обжигая пальцы, и бросаю истлевший фильтр под ноги. Сплевываю горечь.
В замке зажигания ключи. Брелок в виде Спончбоба медленно раскачивается в стороны, как маятник. Как вечный счетовод убегающего сквозь пальцы, времени.
Желание сесть за руль самому становится невыносимым. Давлю его ногами, выбивая черную, подлую гниль из-под подошв. У меня нет больше прав садиться в водительское кресло. Это случилось три года назад. Но я все еще помню белую, тонкую руку, выглядывающую из-под колес. И кровавые змейки, бегущие по коже.
– Подвезти?
Вздрагиваю. Боже…
– Да.
Кутаюсь в пальто. Не смотрю на водителя. Только раз. Вижу морщинки в уголках его глаз и успокаиваюсь. Иногда мне страшно в машинах, но не сейчас.
Усаживаюсь на пассажирское сидение и выуживаю из кармана листок с адресом. Водитель кивает и поворачивает ключ. Двигатель гудит. Ручка скоростей, педали. Дом уплывает в сторону, высвобождая из плена свинцовое небо и золотой осенний дождь.
Быть может, думается мне, именно в таком месте и принято встречать старость? И я улыбаюсь правоте этих дум. Да. На закате дней я вернусь в это место, буду сидеть в кресле, на широком крыльце, укутанный в плед, и наблюдать, как заходит солнце. Как оно тонет в плавящемся от багряного жара горизонте.
В желудке вспыхивает боль. Грызет мои кишки до крови. Часы смеются. Закрываю глаза, откидываясь на спинку.
“Ничего не будет” – шепот черных губ. Это мир, отравленный и темный, говорит со мной так. Так заставляет слушать себя. Болью,
