знаешь, что товар уже испорчен?
Она молча отвела свои темно-зеленые глаза.
– Но их же наверняка дети едят… – прошептал я.
Она поднесла указательный палец к губам в знак молчания и промямлила:
– Не стоит…
Я только тяжело вздохнул. Неприятный осадок остался на душе. Я всем сердцем ощущал, как сам, своими руками, травлю детей, родителям которых «посчастливится» приобрести здесь товар.
***
Около полудня, когда все новые поступления из третьего сектора были разложены по полкам, а солнце должно было припекать сильнее всего, дверь распахнулась с невероятным шумом. Открыв её с ноги, парень в сопровождении девушки проследовал к прилавку с алкоголем. Парень был накачан, в майке и новеньких зеленоватых штанах и, о господи… в золотых кроссовках? Девушка в топе, коротеньких шортах до талии, на плечи накинута толстовка. Видимо, её дружка.
«Пятый сектор», – понял я. Только в этом секторе бывало тепло и позволительно было так расхаживать. Здесь бы этого пацана загнобили ещё до обеда за его блестящие кроссы. Пара пришла за алкоголем, не иначе.
В пятом секторе на употребление алкоголя нужно было получать купон у работодателя. На магнитной карточке отображались повод и количество разрешенного спиртного. А у нас сбывался свой, местный. За ним никто не следил, поэтому золотая молодёжь покупала его здесь. Мне это рассказывал продавец у моего дома, когда я в первый раз увидел группу ребят, значительно отличающихся от местных.
– Давай, только быстро, терпеть не могу это место. Помойка, а не сектор, – пробубнил он, и девушка, не желая злить дружка, развернулась на сто восемьдесят градусов, резко двинулась вперед и… врезалась в только что вошедшего парня. Это был Макс – узнал я его по форме в руках. Телефон со стуком вылетел из тонкой ухоженной руки, несколько раз ударившись о кафель, и хозяйка девайса замерла. Её спутник присел на корточки и внимательно разглядывал паутину, расползшуюся по экрану от сколов по углам.
– Э! – закричал он, вскакивая. – Ты ей телефон разбил! Ты хоть знаешь, сколько он стоит? Да больше, чем твоя жизнь!
Я вскипел от злости. Ничего не стоит дороже человеческой жизни. И если уж тебе в этой жизни повезло, никогда… Никогда не думай, что чужая жизнь дешевле твоего телефона.
Взял две стеклянные бутылки пива и, полный решимости, направился к остолопу, который уже душил испуганного парня, подняв в воздух и сжимая его горло руками. Разница в росте давала ему такую возможность. Макс – худой, щуплый, сильно отстающий от своих сверстников. «Недоносок», – так называла его мать-алкоголичка, уже заходившая сегодня утром сюда за пивом.
Лицо девушки вмиг из восхищенного стало испуганным, когда она увидела, как одной бутылкой я замахнулся и ударил по голове её дружка. Бутылка разбилась, и парень схватился за лысую голову.
– Что, бл… – он повернулся, и удар второй бутылкой
