пропадает, а мысли перетекают в бредовые видения. Мне грезятся разогретые до кипения океанские волны, швыряющие на берег трупы морских чудовищ, алые от крови белые корабли, золотые драконы, сгорающие в чёрных небесах… Это длится дня три. Во всяком случае, я трижды поднимаюсь зажигать и гасить маяк. Больше я ничего не делаю. Только пытаюсь сообразить в минутных просветлениях, куда подевалась Эйка?
Мы что, поссорились? Я велел ей выметаться? Вроде бы, нет. Я не могу собрать в голове последний разговор, я уже не уверен, что она возвращалась той ночью. А ну как, и это померещилось?
Чтобы меньше мерещилось, я рискую выпить синей воды. Тут главное не напутать с количеством. Я отмеряю четверть стакана, потом полстакана, потом залпом выпиваю стакан и прихожу в себя в том же сундуке. Под утро неведомо, какого дня. Маяк я не зажигал и, видимо, уже нет смысла, потому что светает. Такую вольность я позволил себе первый раз в жизни. И последний, как я тут же себе обещаю. Заодно я твёрдо зарекаюсь баловаться горячительной жидкостью.
Но жар отступает, нога почти не болит, и новых видений я не припоминаю. Я вообще ничего не помню про последние дни. В остальном разум совершенно ясен. И совершенно ясно, что дальше так не пойдёт. Я смотрю во все окна по очереди. Над лесом буря, в океане шторм. Где можно болтаться в такую погоду?!
Возможно, Эйка предпочла жить на воле или отправиться восвояси. Но об этом она могла сказать. Или записку оставить. Правда, она только что буквы выучила, но суть не в этом. Просто тогда я бы надеялся, что с ней всё хорошо. А теперь надо принимать меры. Зря, что ли, я её вылавливал из волн?
Я проверяю свои запасы, отбираю самое необходимое и прихватываю мешок из-под сухарей. Если пришить лямки, можно нести его на спине и сложить туда всё нужное. А что мне нужно? Книжки – обязательно, в них заклинания. А ещё что-нибудь попить и поесть. Я не собираюсь отходить далеко. Полдня туда, полдня обратно в разных направлениях. Оставаться на ночь в лесу – безумие. Я просто хочу понять, куда она подевалась?
Я ни разу не спрашивал Эйку, где и на кого она охотится. Ведь с этим пришлось бы что-то делать. А я, честное слово, не знаю, что. Мне всё равно не справиться с ней. А надо ли? Эйка и раньше что-то ела, в этом мире все друг друга едят. Разница в том, что она со мной, а остальные – нет. Так что, надо было этим воспользоваться? Почему бы тогда не начать с той стаи, что приходит под маяк каждую ночь? Почему я так не поступаю?
Потому что это бессмысленно, и вообще мне кажется, это уже их мир. Мне туда хода нет, да и что бы я стал там делать – перевоспитывать волков? Убивать их за то, что они волки? Я совсем не уверен, что должен что-то менять. Почему я должен? И что я могу? Только безвестно сгинуть, а это неприятно. И главное, кто станет зажигать маяк?
Да, маяк.
Я намерен вернуться к вечеру, но лампу заполняю до отказа. Сколько-то, но протянет. Потому что, если честно… Если честно, мне кажется, что из-за этой нечисти, Эйки, меня быстро сожрёт другая нечисть. Я не выдержу и дня в этом лесу,
