бы. Я всем довольна.
– Потому что твои мысли тоже скованы, – пытаюсь я объяснить.
– Да неужели? – осведомляется она, обратив ко мне тёмные, как пропасть, глаза. – По-твоему, ваши страшные чары не дают мне шевельнуться? Ну, тогда сам убирайся!
Она толкает всего разок, и я скатываюсь с камня. Хорошо, что внизу песок! Но всё равно я несколько секунд не могу вздохнуть. От удара из лёгких вышибает весь воздух. Я вижу над собой лицо Эйки – одновременно сердитое и испуганное – и понимаю, что сейчас с ней лучше не спорить. Я, собственно, даже не понимаю, о чём спор? Я сажусь, пытаясь отдышаться, и с ужасом вспоминаю, что у меня в кармане Перо. Если оно треснуло, это плохо. Очень.
Нет, вроде бы, целое. Я ощупываю его прежде, чем ощупать кости, и осторожно выдыхаю, держась за грудь.
Эй уже спрыгнула с камня и метнулась ко мне, но теперь настороженно застыла.
– К чему такие порывы? – сдавленно говорю я, пряча Перо в карман. – Если тебе надоело моё общество, так я прекрасно понимаю слова. Со сломанной спиной я уж точно никуда не уйду.
– Ты и так не уйдёшь! – бросает Эйка. – Ты прикован к своему маяку.
– Это называется долгом… – я поднимаюсь на ноги, всё ещё держась за грудь. – Тебе не понять… Но, к счастью, это не твоё дело.
– Теперь моё! – огрызается она. – Раз я вынуждена к тебе возвращаться.
– Это горе, да. Но почему бы не нести его стойко? – спрашиваю я, невольно оглядываясь на лес.
Солнце уже чиркнуло по горизонту, и тени деревьев протянулись через весь берег. Пора уходить отсюда, но я не двигаюсь с места. Злюсь на себя, злюсь на неё и пытаюсь отряхнуться от мокрого песка, что по определению невозможно.
– Что тебя так бесит? – не возьму я в толк. – Никто не говорит, что надо жить счастливо, но почему бы не жить мирно?
– Почему?! – ветер швыряет волосы ей в лицо, Эйка сердито откидывает их за спину, и чёрные пряди разлетаются по ветру грозовой тучей.
И в общем уже понятно, что всё это ей ненужно. Я имею в виду маяк и корабли. И платье в голубой цветочек смотрится на ней нелепо, также как бусы из ракушек. Всё вздор. Я это осознаю одним мигом, и тоска ударяет вместе с первым порывом зимнего ветра. Но я жду, что она скажет.
– Что тебя больше бесит? – передразнивает Эйка. – То, что я кровожадная тварь? Или то, что я приковала тебя к себе? Что бы ты хотел подправить в первую очередь?
– А какую роль играют мои желания? – не понимаю я. – Ты довольна, и это главное. Я только не пойму, раз всё так идеально, что ты на меня кидаешься?
– Потому что я тварь, – объявляет она. – Такова моя сущность.
– Хорошо, – киваю я, чуть подумав.
Тропинка между скал совсем узкая, но Эйка даже не думает подвинуться. Я вынужден прислониться к камню, потому что на левую ногу тяжело опираться. Я смотрю на Эйку, она смотрит на меня и, по-моему, это длится довольно долго.
– Что
