внизу волки.
Я ложусь головой на подушку – так сподручнее достать ножик. Сжимаю в кармане рукоять и немного успокаиваюсь.
– Не хочу ничего знать, – произношу я сквозь зубы. – Я спать хочу. Спокойно. Только и всего.
– Зачем же, – изумляется она, – ты спасаешь, кого ни попадя?
– А зачем, – спрашиваю я в ответ, – ты кусаешь кого ни попадя? Думаешь, только на тебя дурь находит?
Обиделась. Ушла в свой сундук и крышкой хлопнула. А говорила – только днём спит! Я подождал немного: вдруг опять вылезет? Нет, тихо всё. Выдохнул – кажется, в первый раз за день. Ножик выпустил, пошёл к умывальнику, зачерпнул воды. Одну кружку выпил, другую вылил на голову.
И угораздило же так вляпаться, а? До сих пор трясёт! От холода, не иначе. Она же не мёрзнет, вот окно и не затворила! Ещё и подоконник попортила. При синем свете на белой краске проступают глубокие борозды – от тех когтей, что к неё на задних лапах. Дерево пропарывает, как масло! Ножом её не возьмёшь, без толку.
Глядя в осеннюю темноту, я думаю, не спихнуть ли её вместе с сундуком в море? В океан, который как шар. Так ведь крышку выломает! И потом, неразумно это – сперва вытаскивать, потом топить обратно. Ради чего тогда было мучиться? В сущности ведь, она мне ничего плохого не сделала. Полы моет, тоже польза. Правда, убивает каждую ночь, кого придётся. Но такая у неё сущность, верно? Будто бы у чёрных сущность другая! Так я же на них не кидаюсь!
Почесав укус на горле, я запираю окно и возвращаюсь в ледяную постель. Подушка мигом намокает от волос, нож мешается в кармане. Я кутаюсь в волшебное одеяло, но всё равно неуютно. И запах чужой остался – тревожный, как от близкой грозы. И утра ждать не хочется – первый раз в жизни. Так и маюсь до рассвета. Слежу, как скользит по стенам синий луч. Гляжу, как серые тени разбегаются от луча. Слушаю, как терзают друг друга внизу чёрные волки. Глаза начинают слипаться, лишь когда небо в окнах светлеет. Я хочу, чтобы мне привиделись кружевные корабли в невесомой пене. Но мне ничего не видится, словно лишённой снов твари. Так, чернота одна. Чернота и холод.
Глава 2
И всё же день настаёт. Тени уползают за лес, зверьё разбегается, солнышко светит в окна. Сундук молчит, и я, поколебавшись, решаю его не трогать. Не буди лихо… Я гашу маяк, завтракаю жареной рыбкой и печеньем с джемом, а потом дочитываю про вчерашних драконов. Я давно решил читать по странице в день. Читал бы больше, но от этого книги быстро кончаются. А так можно долго думать над каждым словом. Сейчас я спускаюсь вниз и размышляю над тем, что драконов покрывала золотая чешуя. Любопытно, что имелось в виду – только цвет или это действительно было золото? И могли ли в самом деле существовать драконы?
Перед дверью я прислушиваюсь, но не различаю ни звука и осмеливаюсь выбраться на берег. На камнях следов почти не заметно, но песок у воды изрыт множеством лап. Тут и там виднеются пятна крови, которые уже замывает прибой, а за маяком растянулся волк. Определённо, мёртвый, а то бы он перевоплотился. Догрызлись-таки! Что-то они особенно рассвирепели сегодня.
Однажды мне приходилось такого закапывать, причём в мёрзлую землю. Так что теперь
