нас никто не найдет и никто не услышит.
– Даже Морана?
Салтан морщится при звуке его имени, как морщится всегда перевертыш – и Ваня еле сдерживает нервозный смешок. Они реагируют на неё одинаково, даже по разные стороны баррикад.
– Особенно она, – Салтан отвечает.
Он не торопит Ваню, хоть Рита и поджимает губы в нетерпеливом раздражении. Будто спешить некуда, момент триумфа придет всё равно – как только Ваня переступит порог лифта, и ему совсем не хочется заходить.
– Раньше мы говорили не здесь, – произносит Ваня и без того очевидное.
– Раньше она должна была услышать.
В его голосе проскальзывает самодовольство – и хитрость явно не была его сильной стороной многие, многие годы. Ужасные вещи меняют людей до неузнаваемости. Салтану необходимо до неё добраться.
Решившись, Ваня делает шаг в комнату, и – ничего не происходит. Вокруг него не схлопывается клетка, охранники не бросаются, скручивая руки, Рита не бьет по голове палкой или ближайшей вазой – ничего, и Ваня испытывает разочарование вместе с облегчением. Значит, его ждет что-то похуже. Рука перевертыша всё еще в его руке, но он не идет следом, даже когда Ваня оказывается невредим. Защита от "полудохлых тварей", и Ваня выпускает его руку мягко, но перевертыш всё равно делает шаг следом – проверяя.
Рука перевертыша тянется в комнату и дергается, едва достигнув дверей лифта. Перевертыш отшатывается и шипит, без крика; от ладони его поднимается пар, и кожа покрывается мелким, не заживающими волдырями. На нём все зарастает, как собаке, и это должна быть на редкость подходящая магия.
– Что, жжется? – спрашивает Салтан довольно.
Нежное солнце по сравнению с огнем жар-птицы.
Перевертыш усмехается, встряхивая руку – и в его постоянном метании от наглости к ужасу слишком много истерики. Ваня очень надеется, что этим можно заняться позже – потом, когда они найдут братьев.
– Давно догадался? – перевертыш спрашивает.
– Недавно. Но отлично работает.
Перевертыш кивает, признавая правоту Салтана – работает на ура.
– Недавно и началось. Он сильный в двадцать первом веке, – Ваня хмурится, соображая, и перевертыш добавляет для него лично. – Освященная земля.
Он не шутил про молитвы.
Перевертыш усаживается прямо на пол, в лифте, и явно не собирается уходить. Салтан не прогоняет его, не отсылает лифт вверх – на удивление смягчившийся, довольный своим триумфом. В шкафу и здесь находится графин с выпивкой – Салтан достает его и разливает по стаканам, подталкивая один Ване. Ему хватило одного раза, и он не притрагивается к выпивке и не садится. Салтана нисколько не смущает пить в одиночку, он удобно располагается на кресле, отпивает глоток и прикрывает глаза, расслабляясь. Ему явно часто нужно расслабляться. Открыв глаза, он спрашивает
