style="font-size:15px;"> Мелодия у неё чарующая, убаюкивающая, и я, конечно, растаял. Моя рука уже гладит, почёсывает, теребит ухоженную шубку моей чертовки.
В ответ она, закрыв глаза от удовольствия, растягивается во всю свою длину и как бы засыпает, не забывая, впрочем, согревать меня теплом бескорыстной любви. На самом же деле она притворяется, ведь планы у неё совсем другие.
Дождавшись, когда я окончательно разомлею и забуду о ней, Белка осторожно приподнимается, потом вытягивается так, чтобы коснуться носом моего лица. Мол, я без ума от тебя, хозяин.
А мне щекотно, и я отворачиваюсь.
Тогда она повторяет попытку, но я всё так же отстраняюсь. Это её заводит ещё больше, и она беспардонно лезет мне на шею, по пути так сильно прижимаясь к лицу, что мне ничего не остаётся, как машинально подтолкнуть её, лишь бы не тёрлась об меня.
Но ей того и надо! Пока я вытираю губы и щеку, она уже у меня за спиной, где находится цель её телодвижений – верх спинки кресла и мой тёплый затылок.
Бывает, в попытках колдовства она зависнет где-нибудь на груди или у плеча, порой даже прильнёт как воротник, но всегда старается делать так, чтобы было по её, а не по-моему.
Ходит мнение, что кошки так пролечивают нас и потому не надо им препятствовать. Возможно. И пусть. Но я в своей Белке вижу больше хитрюгу, чем лекаря. Благодаря хитрости ей удаётся многое из того, что обычно не пролазит.
Зато мы отыгрались на кухне. Там Белка тоже было начала качать права. Чуть что – дай, дай, дай! Да голосом таким хриплым, назойливым – бр-р! И ладно бы голодная была, так нет, полная миска стоит рядом. Просто вредничает.
Терпели мы недолго. Однажды, когда раздалась очередная ария, Марина не выдержала.
– Володь, выкини её на улицу, это невыносимо.
Я с радостью выполнил просьбу жены. С той поры каждое кухонное «Дай!» заканчивалось удалением строптивой за порог. Вы не поверите, но всего через неделю наша Белка поддалась дрессировке. У неё выработался нужный нам рефлекс. Больше мы не слышали кухонных воплей. Иной раз захочет хныкнуть «Ну дайте же!», да знает о последствиях, поэтому только рот открывает и как рыба молчит.
Друзья, бывавшие у нас в гостях, считали Белку полноценным членом семьи. Один из них даже сказал:
– Ребята, ваша Белка – что человек, такая умная, такая понятливая.
И как же мы были ошарашены, когда однажды утром, открыв дверь на веранду, где Белка с котятами оставалась на ночь, нашли её мёртвой. Что случилось, мы не узнали, да и не стремились узнать. Зачем, если её уже нет?
Так бы и осталась в одних лишь воспоминаниях, если бы не ещё одна её особенность. Мистическая.
Среди осиротевших котят была кошечка, сплошь белая, как и её мать. Марина захотела оставить её в память о любимице, даже назвала так же.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
