Не бери в голову. Я пошутила.
– Слушай, я не знаю, как у вас тут принято… Я хочу уйти незаметно. Это нормально?
– Нет! – Алена даже чуть привстала со стула. Казалось – сейчас она удержит меня за локоть. – У нас принято уходить всем вместе. Да ты не думай, недолго осталось. Сейчас обязательный финальный тост, фото на память и все.
И действительно, уставший Гарик сказал еще несколько слов в микрофон со сцены. Ему гулко и длинно похлопали. Зажглись люстры.
– Все сюда, все сюда! – командовал наконец-то оторвавшийся от своего стула Федорович. – Снимок на память. Женщины, на сцену, мужики вниз, стулья тащите! – сейчас Федорович напоминал прораба на стройке. Не хватало только каски.
Мы все сгуртовались в указанном месте. Вокруг забегал, извиваясь, фотограф в замысловатой жилетке. Он работал старательно и долго.
– Всем спасибо. Все свободны, – объявил Гарик. Толпа повалила наружу. Мы с Мишкой ждали, пока иссякнет поток в вестибюле.
– Ну что, я понимаю, ты опять против продолжения банкета? – спросил Мишка.
– Правильно понимаешь. Меня уже мутит от всего этого.
– Привыкай. Такое тут бывает. Не так, что бы часто, но бывает. Ладно, я тачку вызываю. Подвезти тебя?
– Не. Я пройдусь.
Я вышел на улицу. Как всегда, после нагретого помещения, стало очень холодно. Все наши ныряли в подъезжающие машины. Часть людей забирал служебный микроавтобус, на котором мы ездили с Аленой. Но уже в десяти метрах от ресторана царила пустота. Холод давно разогнал людей по домам. Только два бомжа волокли драный клеенчатый баул, держа его по обе стороны за ручки.
Я пошел вниз по Ленинградской. Когда хотел свернуть в проулок, к улице Пушкина, рядом мягко остановилась белая легковушка. Заднее стекло опустилось. Из темноты салона на меня смотрела Алена.
– Долго будешь изображать соляной столп? – спросила она. – Садись вперед.
В салоне пахло освежителем воздуха и ароматизированным табаком.
– Тебе куда? – спрос я обернувшись.
– Пианино смотреть, – спокойно ответила она. Я понял, что заранее знал этот ответ.
– Амурская, сорок восемь, – вместо меня сказала Алена водителю – серьезному опрятному азиату. Тот молча кивнул.
***
Весь этот небольшой путь по пустым свежемороженым улицам спрессовался для меня в один миг. В одну временную точку на линии моей судьбы. Я не думал о том, что будет через час, или утром. Я понимал, что игра превратилась в реальность. И реальность эта была запрограммирована не нами. Я не хочу употреблять избитое выражение «кем-то свыше». Над нами не было никого, кроме неба, с тусклыми от городской засветки звездами.
Алена вошла в мою квартиру спокойно и уверенно, словно мы жили с ней уже много лет, и сейчас чинной семейной парой вернулись из шумных гостей домой. Сейчас она переоденется в халат, я сменю костюм на футболку и спортивные штаны, и мы, решив попить чаю (вы замечали, что после прихода из гостей всегда хочется есть?), усядемся у телевизора. Вот только
