и жизни её маленького сына. Ребёнок давно уже ничего не ел, только спал и иногда тяжело хрипел во сне. Василисе казалось, что время остановилось и никогда не наступит рассвет, такой мучительной ей показалась дорога, такими неприветливыми чужой дом и чужой город. Она вспомнила своего мужа, Темрека, его полные слёз глаза и то, как долго он бежал за бричкой по дороге, по которой увозили его последнюю любовь. Ей стало жаль его, хоть он порой и бил её в порыве ревности, но всё же по большей части был хорошим мужем и отцом.
Тут размышления Василисы прервал вошедший в комнату Валерий Павлович. Он взял у мальчика кровь на анализ и долго прослушивал трубкой, а потом и вовсе прижался ухом к еле бьющемуся сердцу. Ребёнок умирал, и Валерий Павлович понимал, что операция предстоит тяжелейшая, но всё же он отгонял от себя мысли о возможной гибели мальчика.
Волка тоже подготовили: взяли все необходимые пробы и сделали анализы крови, обрили живот, накрыли простынями, оставив открытым лишь место, которое нужно было оперировать.
В операционной всё было готово, стоял запах спирта, химикатов и крови. Хирурги облачились в халаты, надели перчатки и маски, все их движения были синхронные и точные. Каждая мелочь находилась на своём месте, время точно было рассчитано, ничто не должно было помешать чуду, которое, как истово верил Иван Дмитриевич, должно непременно случиться. Но как приживётся волчье сердце в теле совсем маленького мальчика? Забьётся ли оно, заживёт ли рана, да и как вообще малыш станет жить дальше… Однако хирургам, уже полностью приготовившимся к операции, некогда было размышлять на отвлечённые темы, им предстояло совершить доселе невиданное – пересадить человеку сердце зверя. Что ж, бог им в помощь!
Надрезы сделаны, сердца волка ритмично бьётся, а мальчику до смерти остаются считаные часы.
Глаза Ивана Дмитриевича и Валерия Павловича встретились, повисла пауза. Два человека, раз и навсегда решившие изменить мир, посмотрели друг на друга… Секунда… другая… и вот уже сильное сердце волка заменило больное сердца ребёнка. Теперь хирурги склонили головы над малышом, чётко двигались их пальцы… скальпель… зажим… тампон… время…
Тело волка на хирургическом столе вытянулось, жутко чернела дыра на месте, где совсем недавно билось волчье сердце, которое любило, жило своей животной жизнью. Что же сделал волк, чтобы вот так расстаться со своим сердцем? Его семью убил человек, его самого убил человек, но его сердце осталось жить в другом – маленьком человечке, который, возможно, выживет, и тогда история продолжится.
Операция наконец завершилась. Хирурги устало опустились на стулья, лбы их вспотели, халаты были забрызганы кровью. Они с надеждой и мольбой смотрели на ребёнка.
Секунды пролетали, складываясь в минуты, кровь медленно текла по венам мальчика, подступала к волчьему сердцу… Вот ток ее остановился, она словно изучала что-то новое и неизвестное. Эти секунды казались хирургам вечностью, но таков уж наш организм – не всегда он готов принять чужое. Кровь все никак не поступала в новое сердце, ребёнок умирал,
