Молилась она, конечно же, шепотом, поскольку тем, кто не проповедовал ислам, было запрещено произносить молитвы вслух, чтобы они не доносились до ушей верующих… а Идрис сидел довольно близко.
– Мариам Теотокос и Партенос39… – зашептала она.
Коррадо слышал голос Аполлонии также, как слышал в эту минуту голос своих воспоминаний, вызванных образом Богоматери и святых, к которым возносила молитвы сестра.
Глава 8
Стяги яростно хлопали на ветру; в тот день направление порывов ветра все время менялось, как будто даже Бог не знал, на чью сторону встать… поэтому по мнению потомков-атеистов, Бог не мог решить кому подсобить в этом сражении. С одной стороны стояли сицилийские и африканские сарацины – африканцы приплыли на помощь, – вопили «Аллаху Акбар40» и готовы были сбросить захватчиков в море. С другой же стороны орали «Христос победит» константинопольские наемники, считавшие, что захватчики – мавры.
По приказу предводителя, укрывшись за Джябалем41 и Карониями воины Абдуллы коленопреклонялись в сторону Мекки, а значит невольно в сторону вражеских сил. Те тоже склонились в молитве, но голоса их не сливались гармонично в унисон, кто возносил молитву на латинском языке, а кто на греческом.
Лагерем стояли милях в двадцати к востоку от горы, на которой оборонялся за стенами городок Трагина42, и здесь среди палаток всего несколько часов назад Конрад смотрел вслед отцу, который удалялся вместе с дружиной.
Если не считать маленькой деревушки, где жили торговцы и крестьяне, от этого места до людского жилья было далеко, около лагеря с одной стороны на склонах гор повыше росли густые леса, а с другой стороны раскинулись пригодные для пастбищ луга. В долине текла речушка, текла в самой низине, и поэтому не просыхала даже летом, и солдаты всегда могли набрать воды.
Конрад не сводил глаз с точки вдали, куда уходила дорога и в которой только что пропал отец. Поутру он помог ему надеть поверх белой туники тяжелую кольчугу, на груди которой красовался красный крест. Рассвело совсем недавно, но солнце уже припекало, поэтому Конрад положил шлем в тень, чтоб был попрохладнее, когда отец станет надевать его. Перед тем, как вскочить в седло последним прикосновением Рабель взъерошил сыну волосы, а Конрад подал ему хоругвь и шлем. Последний взгляд, и вперед, фигура отца затерялась в гуще солдат, которые двинулись к открытому полю неподалеку от лагеря; там Георгий Маниак воззвал к своему воинству. Конрад взобрался на скамеечку, с которой только что сошел благословлявший солдат монах, и в море голов в долине попытался разглядеть Рабеля. Скоро он различил Рауля, голова и плечи которого возвышались над толпой, и подумал, что отец, должно быть, с ним, рядом.
Все знали, что сражение будет решающим во всем сицилийском походе, и все же в тот день Рабель постарался не выдать беспокойства все время, когда был с сыном.
– Много их,
Мариам Теотокос и Партенос – от греческого «
Аллаху Акбар – дословно «Аллах больше». Речь идет об общепринятом в исламе арабском выражении, которое употребляется в Коране, во время салята и азана.
Джябаль – дословно «гора». На Сицилии, если не добавлялось имя собственное, слово по антономасии означало гора, то есть Этна. Во времена нормандцев вулкан стали называть «гора Джябаль» так, что он стало звучать «Монджибелло», то есть «гора Гора».
Трагина – древнее название города Троина и провинции Энны.
