дело. Но никто не заметил.
– Я заметила. Не мог Ауджелло послать? Он ведь моложе тебя! Ты уже не в том возрасте для подобных выходок!
Монтальбано встревожился. Неужто и Ливия решила достать его разговорами про возраст?
– Ты так говоришь, будто я Мафусаил, на хрен!
– Не матерись, терпеть этого не могу! Какой Мафусаил? Видишь, какой ты стал нервный!
После такого дебюта разговор не мог не вылиться в скандал.
– Ай, синьор комиссар! Синьор комиссар! Вам все звонит господин начальник, все звонит и звонит, с восьми утра! А уж сердит – не приведи господи! Велел передать, чтоб вы ему сиюмоментно перезвонили, наисрочнейше!
– Ладно, переведи звонок в мой кабинет.
Совесть его была в порядке: поскольку ничего не происходило, у него не было возможности сделать что-то, что бы выглядело в глазах начальства ошибкой или упущением.
– Монтальбано?
– Слушаю, синьор Бонетти-Альдериги.
– Объясните мне, как вы допустили, чтобы телеоператоры творили свои грязные делишки в квартире двух старых психов?
– Но я не…
– Так вот, знайте: на меня обрушилась лавина звонков – из епископата, из союза католических отцов семейства, из клуба «Фу-фу»…
– Не понял название клуба, простите.
– «Фу-фу». Или вам больше нравится «Эф-эф»? Это инициалы клуба «Вера и семья»[8].
– А что им не понравилось?
– Непристойнейшие кадры с надувной куклой!
– Понял. Но я ничего не разрешал.
– Ах, не разрешали? И как же они вошли?
– Вероятно, через дверь.
– Сняв печати?
Дверь не опечатали. А разве надо было? Ладно, бог с ними, с печатями, но хоть запереть-то!..
Выхода нет, придется перейти на канцелярско-следственный жаргон, когда после двух фраз никому ни черта не понятно.
– Позвольте, я вам все разъясню. В данном случае мы не усмотрели оснований для вынесения распоряжения об опечатывании вышеупомянутого жилого помещения, принимая во внимание то, что имевшие место в данном помещении факты насильственных действий не повлекли нанесения физического ущерба в отношении третьих лиц, в силу чего…
– Ладно-ладно, но все же, проникнув без разрешения, они совершили тяжкое правонарушение.
– Тягчайшее. И дело не только в этом.
Комиссар решил задействовать крупную артиллерию.
– А в чем?
Очередной поток следственного жаргона.
– Откуда нам знать? Вдруг оператор и журналист вынесли из квартиры какие-то предметы? Ведь данное просторное помещение жилого назначения использовалось в большей степени как склад антиквариата, в котором хранились без инвентаризации золотые кресты художественной чеканки, Библии в драгоценных окладах, четки из перламутра, серебра и золота, а также…
– Ладно-ладно, я распоряжусь, –
