и потерял сознание, меня перенесли в свободную камеру и вызвали скорую. Я уже сидел на нарах, принюхиваясь к ватке, смоченной нашатырем, когда в камеру вошел сержант.
– Ожил? – спросил он, не переступая порога камеры.
Я утвердительно потрусил головой.
– Тогда вставай и пошли. Можно, доктор? – обратился он врачу.
Она повернулась к нему и на одном дыхании выдала:
– Куда пойдем?! Ты слепой, не видишь, в каком состоянии его ноги? Скажи мне, как он может ходить на таких ногах?
Она убирала окровавленные бинты, оставшиеся после их промывания.
– Пойди, принеси, во что ему можно обуться.
Сержант, ничего не говоря, повернулся и пропал за косяком камеры.
– Сиди, – обратилась она ко мне.
Набрала в шприц лекарство, подошла ко мне.
– Давайте я Вам укол поставлю, на всякий случай, – сказала, она протирая мне руку ваткой.
Игла вонзилось в тело, и содержимое шприца опорожнилось в мое тело.
Вернулся сержант, в руках у него были довольно хорошие тапочки.
– Вот что нашлось, попробуй, обуйся.
В общем, было бы все хорошо, но ноги были обмотаны бинтом, и поэтому они стали еще больше. Надрезали тапочки сверху, и ноги как-то влезли в них. Я привстал и, сраженный болью, упал обратно на нары.
– Не понял, – сказал я от злости, – что это такое с моими ногами.
Женщина повернулась ко мне и сказала:
– Пришлось отсечь отмершую ткань. Иначе могло быть заражение или, еще хуже, загноилась бы. Мало что камень рвал мякоть Ваших ступней, да еще обморожение доделало свое дело. Так что я все сделала правильно и насколько у меня хватало знаний.
Позвали Ашота. Я поблагодарил врача, пожелав ей долгих лет жизни, оперся на своего друга, и мы направились к следователю, который ждал нас у себя в кабинете. Кабинет находился на первом этаже. Постучав, мы вошли.
– Проходите, присаживайтесь, – сухо сказал следователь.
Мне уже была знакома эта интонация, поэтому я приготовился к плохому. Хотя найти что-то плохого в наших деяниях трудно. Но логика наших ментов была непредсказуемой. Представьте мое удивление, когда я увидел протокол допроса обвиняемого. Трудно сказать, как они пришли к решению обвинить нас в том, что мы продали свою машину и пришли жаловаться, утверждая, что машину у нас украли. До моего прихода Ашота уже допрашивали, поэтому он все время пытался что-то сказать, но сержант постоянно затыкал его.
С нами поздоровались и предложили присесть. Следователь представился и как-то необычно вежливо спросил:
– Рассказывайте все по порядку, от начала до конца, все, как было.
Я сразу смекнул, они уже все знают, и сделали свои выводы. Поэтому нас «закроют» и уговорят подписать все, что они посчитают нужным.
– Извините, до какого конца?
– Умничаешь? Я покажу тебе такой конец, что залюбуешься! – заревел на меня следователь. – Я тут и не таких обламывал,
