не считать Феррона, то четверо. Рок Син унаследовал титул Ливиаранда после того, как погиб Патрик, Джоселин родился Браненбруком, Кей – Уинфордом, а младший, Люсьен Сатвелл, получил графство Тагира.
Но тут вернулся снова деловитый Роджер, вручил каждому по вскрытой бутылке латкора, провозгласил тост и принялся расспрашивать Уоррена о последнем путешествии.
Ближе к завершению рассказа Брайан не выдержал:
– Ты мог бы сказать, жив ли Тагир? Господь, ты знаешь, никогда не говорил со мной после потери святости. Но с Гиром могло что угодно случится…
Уоррен сосредоточился на друге и существовании у него сыновей и… не ощутил присутствия Тагира среди живых. Брайан всё понял по взгляду. Роджер что-то ощутил внутри близнеца и тут же, вскочив, прижал рыжую голову к своему сердцу.
Проходили доли свечи, четверти, Роджер сел, начал шутить, развеселил. А потом и сам рассмеялся:
– Император издал бы указ, чтобы мне зашили рот, если бы сюда заглядывали летшары и снимали нас здесь.
– А что, это кощунство – только твоя идея? – спросил Уоррен, имея в виду пьянство и карты в месте многочисленных самоубийств.
– Нет, но я не о том. Просто ему показалось бы, что я спаиваю единственных парней, на данный момент имеющих признаки хоть какой-то святости.
– Да, зрелище, конечно, вырывает мозг напрочь, – покосился хмурый Брайан, Молитвенный Щит Империи, на чудотворца Уоррена, только что опрокинувшего бутылку и кивнул на карты. – Сыграем?
– Если бы я знал, что в нашей реальности ещё можно было бы спать, с кем хочется, и не потерять дар Единого… – протянул Уоррен.
– А вдруг можно? – неожиданно нежно и немного лукаво улыбнулся Брайан. – Я тебе живое доказательство того, что лазейку найти можно. Женился бы я по всем правилам на Моргане тогда, в пору несомненной святости, может и не пал бы. Только я не верил, что такое счастье возможно. Я был высокомерен, честно говоря.
Роджер помалкивал, отчего-то довольный. Брайан зевнул и принял от Роджера свою часть карт. Взглянул на них с внезапно живым интересом во вспыхнувшем взгляде и положил обратно на стол. Повернулся к Уоррену:
– Возможно ты, проходя по жизни, и создашь новое правило, откроешь непреложную истину, которая поможет сотням и тысячам других… верующих… – глубокая печаль вдруг вернулась в глаза друга, и он с трудом продолжил: – Было бы здорово, а? К примеру… твоя… в принципе здравая мысль о том, что дьявол… может забрать семью, откажись ты отступить от веры…
– Это не мысль, это история из прошлого Санктуария, – поправил Уоррен, стараясь не замечать изменения в тоне Брайана. – Вовсе не на Клервинде родился этот прохвост. Так же путешествовал с планеты на планету, как и другие древнейшие. И много чего пережил.
– Это хоть как-то объясняет то, что Санктуарий прекрасно знает схему функционирования властных структур империи и армии Калледи, – сухо проговорил Роджер и с затаённым участием, но нарочито насмешливо посмотрел
